– Посетитель, – сообщил он.

Я сидела на кровати, повесив голову, но встала, увидев, что за ним стоит высокая фигура, замотанная в плащ. Женская, я узнала по тонкой кости. Она вошла и сбросила капюшон на плечи.

– Оставьте нас, – гортанно попросила Шантара.

Дверь захлопнулась, и мы остались одни. Она не поздоровалась, и я молчала в ответ, настороженно следя за ней. Лицо было неприветливым, худым – черты сильно заострились. Янтарный взгляд не обещал ничего хорошего. Либо новости плохие, либо она прирезать меня до суда пришла, чтобы семью не позорила…

Непроизвольно я взглянула в область пояса, и одновременно Шантара распахнула плащ. Оружие было при ней – удивительно, что на входе не отобрали. Хотя, еще попробуй у нее кинжал взять. И второе – Шантара была беременна. Под туникой черты тела оплыли, подсказывая, что хозяйке скоро рожать. Значит, права была ее мать, когда расспрашивала о причинах быстрой помолвки…

Я решила не злобствовать:

– Желаю благополучия твоему роду, Шантара, – показала, что заметила ее состояние.

Взгляд не смягчился.

– Оно нам точно пригодится, – жестко ответила она, тяжело села на мою кровать и под лампой ее залил яркий свет.

Я перестала дышать от ужаса, заметив в тугих косах григорианки черные пряди. Шантара в трауре. Мрачное лицо, недружелюбный взгляд – все встало на свои места.

– Кто умер?

Мне было не до этикета.

Шантара смерила меня взглядом хищной птицы.

– За Шада беспокоишься? – отчеканила она, и мстительно сделала паузу. – Не он, не волнуйся. Мой муж.

– Соболезную тебе, – я не сумела скрыть облегчения, хотя не хотела обидеть Шантара.

Просто была рада, что не мой муж умер.

– И я тебе, – ответила она. – Шад в заключении.

– Что? – камера пошатнулась и я села на кровать рядом с сестрой мужа. – Как это произошло? Когда?!

– Несколько дней назад. Вечером его привезут на Григ, – она говорила полузадушено, и я поняла, как Шантару злит происходящее. – Его арестовали при попытке прорваться к кораблю…

– Знаю, не рассказывай, – выдохнула я.

Значит, он не смог улететь тогда… Нам с Ниарой дал шанс вырваться, но потерял его сам. Выходит, зря надеялась! На глаза навернулись слезы, и я порывисто вскочила, отвернувшись от Шантары. Хотела скрыть слезы – слабость.

– Об этом я и пришла тебе сказать, – безжалостно продолжила она. – Лиам выдвинул обвинения в незаконной попытке убийства. Шуму много. Настроения в обществе разные, не все симпатии на твоей стороне. Мы будем защищать вас, но возможности наши не безграничны.

Шантара говорила, что шансов мало.

– Понимаю тебя, – ответила я.

– Мы еще встретимся перед судом, – на прощание добавила она.

Я поняла, что это значит: перед судом она сходит к Шаду и что-нибудь передаст от него мне. Шантара ушла, а я какое-то время слепо пялилась в угол камеры.

Не могла смириться.

До последнего думала, что он спасется. Верила в него, как обещала. Обстоятельства оказались сильнее нас. Рабское смирение перед неотвратимым концом сыграло на руку. Я не могу с ними бороться. Не могу противостоять системе, двум армиям и двум сильнейшим планетам. Я беглая рабыня с Иларии.

Но у меня есть право на последнее желание.

Если меня осудят на смерть, одну просьбу выполнят – не посмеют отказать. Такие на Григе традиции… Я была женой одного из величайших генералов, хотя теперь он тоже, как и я, пойдет на эшафот. Чаще всего заключенные просят встречи с матерью или позволения написать письмо перед смертью, но я попрошу другого. А на суде я, наверное, увижу Шада, раз он будет здесь. По закону нас должны судить вместе.

Нам не дадут поговорить, но осудят вместе и вместе казнят. Хотя генералу и рабыне будет выбрана разная смерть. Рабыня не может рассчитывать даже на остатки уважения, как Шад. Хотя нас обоих казнят на площади – уверена. Его застрелят. А мне, наверное, удавку на шею.

Но это если приговорят нас обоих. А если только меня?

Мысли гудели, как рой пчел в голове.

Я знала, что все пройдет быстро. Григорианцы не любят растягивать процессы, а после войны – тем более. Эти дни все скорее хотят забыть. Вернуться к миру, хотя после восьми лет сражений это будет непросто, оттого и желание сильней.

Раз Шада привезут вечером, значит, суд пройдет завтра.

Послезавтра нас уже может не быть на свете.

Я тяжело вздохнула и похоронила лицо в ладонях.

После Шантары пришел следователь – пожилой григорианец. Людей, Лиама, видимо, не интересовало, что произошло…

Замотанный в плащ черного цвета, он стоял напротив, как мрачный вестник.

– Я должен опросить вас, Эми-Шад.

– Шад уже здесь? – спросила я.

Он молча кивнул, и я поняла, что дальше спрашивать не стоит.