Хм. Если с такой точки зрения посмотреть, то злость Ардашира понять можно. Ему мое желание свалить в закат и в самом деле должно казаться черной неблагодарностью. Но и мне оставаться рядом с ним дольше - опасно. Уж не знаю, как вышло, что он все еще не унюхал во мне девицу, но вечно так продолжаться не может! Или может? Как бы разузнать, что у него с обонянием?..

– Простите, ваше превосходительство, - повторила я. На этот раз по-настоящему уныло. Бежать от генерала не хотелось. Он такой большой, сильный, надежный. А там, за границами его поместья - огромный незнакомый мир, не слишком добрый и не самый приветливый.
– Глупость я сморозил… просто страшно мне поблизости от соседей оставаться. Убраться бы куда подальше от этих мест, а то, неровен час, узнает кто-то, что я у вас скрываюсь…

Похоже, мои оправдания, придуманные на ходу, оказались в тему. Генерал засопел, приблизился, поднял одним пальцем мой подбородок, чтобы видеть глаза.

– Если ты не совершил ничего преступного, то я тебя в обиду не дам, обещаю! Но и ты поклянись, что не брал чужого добра, не выманивал хитростью денег у простодушных селян, не портил чужого имущества!
– произнес он проникновенно.

Так-с. Судя по тому, что я слышала от Теля, красть, портить и вымогать Мартелле было некогда. Значит, можно божиться с чистой совестью. Сейчас главное - успокоить Ардашира, усыпить его бдительность.

– Клянусь, что не виновен ни в одном из названных вами проступков, ваше превосходительство!
– пылко заверила я генерала, ни на миг не отводя взгляда от его лица.

Истинный остался недоволен.

– Именем Перводраконицы свои слова закрепить не желаешь?
– настороженно уточнил он.

– Я готов! Только научите меня, как это делается, - промямлила я неуверенно.

Ардашир даже руку уронил, которой мой подбородок удерживал.

– Тель!
– позвал он.
– А у твоей человеческой половинки провалов в памяти не случается? Может, Мартеля не только пороли, но и головой вниз роняли? Иначе как он может не знать простейшего заклятия, которое при любой магической силе доступно?

Дракончик, который до сих пор сидел на полу и старательно притворялся, что его здесь нет, робко приподнял крылышки, свел их перед собой, словно в молитвенном порыве, и со скорбью в голосе ответил:

– Разрешите доложить, ваше превосходительство. Болел Мартель недавно. Три дня в бреду, в горячке лежал. Может, тогда память его и повредилась.

Я выслушала скорбные признания Теля с недоумением. Вот интересно: Мартелла и правда болела, или мой дракончик - прирожденный врунишка?

Как бы то ни было, но генерал Ардашир ему поверил. Покачал головой. Вздохнул душераздирающе.

– Ничего сложного Мартель. Повторяй за мной.

С убийственной серьезностью он протянул левую руку мне, а ладонь правой приложил к сердцу. Мне пришлось сделать то же самое.

– Взываю к тебе, великая Драконица-прародительница… - начал Ардашир, и по нашим встретившимся ладоням побежал ток.
– Подтверди слово мое своим всеведением…

– Ой!
– я поспешно отдернула руку, поскольку вспомнила, как позаимствовала у братца Мартеллы кучу одежды, и вдруг подумала, что местное божество вполне может засчитать это как кражу!

Ардашир замер. Глаза его начали сужаться, ноздри затрепетали, предвещая новую бурю негодования.

Похоже, придется каяться! Но не во всем…

Не дожидаясь, когда Ардашир выскажется, я поспешно затараторила:

– Понимаете, ваше превосходительство, я у старшего брата одежду… позаимствовал. И ботинки. Мне не в чем из дома выйти было, а ему как наследнику родители много такого купили, чего он носить не хочет. Но я верну! Потом…

– Вернешь… - с сомнением повторил генерал. Но видно было, что за такое воровство он меня строго судить не готов.
– Ладно. Для одежек твоих - кстати, и правда дешевых - сделаем исключение. Давай руку.

Мы снова встали друг против друга, соединив левые ладони и прижав правые каждый к своей груди напротив сердца. Оно и у экти, и у делесов оказалось слева, как и у земных людей.

– Взываю к тебе, великая драконица-прародительница, - опять завел свою песню генерал, - подтверди слово мое своим всеведением…

Я послушно повторяла за ним клятву. Когда магический ток побежал по моей коже, снова слегка вздрогнула: все-таки очень уж это непривычно, когда неведомая сила на твои слова откликается.

– Клянусь, что не брал чужого, кроме нескольких вещей брата…

– Клянусь!
– над нашими сомкнутыми ладонями вспыхнула золотистая искорка.

– Клянусь, что не портил чужого имущества…

– Клянусь!
– в воздухе зажглась вторая искорка.

– Клянусь, что не вымогал денег у селян…