С трепетом его угрозам...

Лишь один стоит посланник,

Не склонив покорно взгляда,

С затаенною улыбкой...

И, вспыливши, император:

«Князь, вы видите, — воскликнул, —

Мне никто во всей Европе

Не дерзает поперечить:

Император ваш — на что же

Он надеется, на что же?»

«Государь! — в ответ посланник, —

Взять в расчет вы позабыли,

Что за русским государем

Русский весь стоит народ!»

Он тогда расхохотался,

А теперь — теперь он вздрогнул...

И глядит: утихла вьюга,

На морозном небе звезды,

А кругом на горизонте

Всюду зарева пожаров...

Вспомнил он дворец Петровский,

Где бояр он ждал с поклоном

И ключами от столицы...

Вспомнил он пустынный город,

Вдруг со всех сторон объятый

Морем пламени... А мира —

Мира нет!.. И днем и ночью

Неустанная погоня

Вслед за ним врагов незримых...

Справа, слева — их мильоны

Там в лесах... «Так вот что значит

«Весь народ!..»»

И безнадежно

Вдаль он взоры устремляет:

Что-то грозное таится

Там, за синими лесами,

В необъятной этой дали...

1876

М. Н. КАТКОВУ

1

Мы — москвичи! Что делать, милый друг!

Кинь нас судьба на север иль на юг —

У нас везде, со всей своею славой,

В душе — Москва и Кремль золотоглавый;

В нас заповедь великая жива,

И вера в нас досель не извелася,

На коих древле создалась Москва

И чрез нее — Россия создалася.

Там у гробов иерархов и царей,

Наметивших великие ей цели,

Они видней, и ты поймешь ясней,

Куда идти, и как мы шли доселе,

И отчего во дни народных бед,

И внешних бурь, и всякого шатанья,

Для всей Руси как дедовский завет

Родной Москвы звучало увещанье.

Храни ж его, отцов завет святой,

Как Ермоген в цепях, в тюрьме сырой, —

И в жизни путь всегда увидишь правый,

И посрамишь всяк умысел лихой,

Всяк вражий ков и всяк соблазн лукавый.

1867

2

«Что может миру дать Восток?

Голыш, — а о насущном хлебе

С презреньем умствует пророк,

Душой витающий на небе!..» —

Так гордый римлянин судил

И — пал пред рубищем мессии...

Не то же ль искони твердил

И гордый Запад о России?

Она же верует, что несть

Спасенья в пурпуре и злате,

А в тех немногих, в коих есть

Еще остаток благодати...

Июль 1887

Ф. И. ТЮТЧЕВУ

Народы, племена, их гений, их судьбы

Стоят перед тобой, своей идеи полны,

Как вдруг застывшие в разбеге бурном волны,

Как в самый жаркий миг отчаянной борьбы

Окаменевшие атлеты...

Ты видишь их насквозь, их тайну ты постиг,