На миг это сбивает мальчика с толку, но он быстро приходит в себя и, помня о магических силах, открывшихся его уму совсем недавно, решает не обращать на это внимания.

— Что случилось? — Спрашивает волшебник, не оборачиваясь.

Старик не двигается, сидит, расставив в стороны руки и держа их ладонями к земле. Перед ним камешками выложена небольшая ямка, и Алеша тут же в нее заглядывает, успев заметить, как та глиняная поделка, над которой трудился старик, исчезает в горе камней, проваливаясь через них легко, будто через водную гладь.

— Э, я…, - очухивается мальчик, — а откуда ты знаешь, что это та девица принесла?

— Ты про угощение? Честно сказать, я и не знаю. — Отвечает старик. — Да только я уже понял, что в деревне тебя не жалуют, ты ведь в проклятый лес пошел, вместо того, чтобы искать помощи в деревне. Это о многом говорит. А девица та, о которой ты рассказал, за тебя ведь даже вступилась, разве нет? Вот я и подумал….

Старик не заканчивает. Алеша молчит, не перебивает, а волшебник поворачивает голову, но и только, и даже плечами не шевелит.

— А впрочем, я же и ошибиться могу. — Говорит волшебник. — Да только сейчас, если я и ошибся, это все равно ничего не изменит. Да и тебя самого пусть не волнует, кто это угощение для тебя сготовил, главное — что кто-то это сделал, а кто именно, ты и потом сумеешь узнать.

Алеша опускает голову, хмурится, но слова волшебника его заметно ободряют.

— Тогда и думать нечего. — Вдруг поднимает мальчик решительный взгляд. — Ежели надо, то я и вообще все сумею потерпеть!

Старик в ответ хмурится и тяжело вздыхает.

— Подумай, мальчик. — Тихо говорит он. — Ты уверен, что хочешь этого? Будет тяжело, не думай, что само обойдется.

Алеша набирает воздуха и кивает.

— А чего же еще? Сдаваться? Да ни в жизнь!

Старик отворачивается, и мальчик теряет пыл, заметив на лице волшебника недовольство.

— Как знаешь, мальчик. — Говорит волшебник, отворачивая голову. — Тогда лучше смотри внимательнее, что говорят тебе чувства. Помнишь, как ты схватил камень, чтобы в меня бросить? Я знаю, что это проклятие, я могу его видеть, как и все мастера, все, кто владеет магией. А ты должен знать, что скоро эти желания будут крепчать в твоем уме, и тебе нельзя поддаваться. Ты понимаешь, мальчик?

Алеша медлит всего миг, а затем подступает и отвечает с прежней решимостью.

— Понимаю!

— Тогда иди. — Сразу отвечает старик. — Тебя еще ждет угощение. Подумай о том, что ты должен справиться, а иначе, ты уже никогда не сможешь поблагодарить ту девицу, что из всех одна решилась проявить к тебе заботу.

Волшебник с потрясающей точностью угадывает самые чуткие места Алешиной души. Уже вечереет, так что мальчик послушно отправляется в дом, не испытывая желания ослушаться, и поедая угощение, приготовленное для него незнакомой девицей из деревенских, не может думать ни о чем другом, кроме своей благодарности. Будто бы весь мир рождается заново. Нужно не просто разбогатеть, чтобы отстроить хоромы, нужно обязательно побороть ненавистное проклятие, а затем вернуться и поблагодарить ту девицу, что старалась и готовила эти пирожки, самые вкусные во всей короткой и тяжелой Алешиной жизни.

Айва в это время, сдерживая гнев, добирается до того места, где стена леса уходит в сторону и пропадает у реки. Дальше, отсюда и до самой деревни, стоят только одинокие деревья, кое-где сбиваясь в кучки по три-четыре деревца.

Здесь, в тиши медленно надвигающейся вечерней тьмы, колдунья уже собирается выпустить гнев, разметав на щепки попавшиеся под горячую руку деревья. Встав на месте, вспоминая разговор со стариком, она начинает закипать от злости и еще даже не шевелится, как ветер уже начинает подниматься, закручиваясь стремительным вихрем. Вокруг колдуньи начинает пригибаться к земле трава, все быстрее поднимается тихий, пока еще незаметный шум, подол колдовского платья начинает шуршать и подниматься от ветра, но внезапно все пропадает. Вдали Айва замечает плавающие в темноте близкой ночи огоньки факелов и хмурится, предвкушая очередные неприятности.

— Старик! — Вдруг слышит волшебник голос колдуньи.

Он даже не сразу отвечает, напрягает лицо и хмурится, не сумев разгадать, зачем Айва зовет его сейчас. Зная ее достаточно хорошо, старик быстро угадывает, что что-то случилось.

— Айва, я начал готовить амулет. — Сразу, почти без заминки отвечает волшебник. — Что бы у тебя ни произошло, ты должна сама….

— Да послушай ты… болван. — Не сдерживается Айва, но следом ее голос становится легче, тише и спокойней, словно колдунья с этим всплеском успевает растратить часть недовольства. — Похоже, деревенские идут сюда.

— Ты уверена?

Айва не отвечает. Она выдыхает, надувая от злости щеки, а сама посылает ветер на зов пламени, вперед, узнать, что происходит. Незаметно, покорный ветер слушает чужие разговоры и приносит их хозяйке, и она, утихомирив свой колдовской гнев, легко узнает намерения внезапных, ночных гостей, идущих меж редких деревьев к ней навстречу.

— Да ну куда же? Говорю ж вам! Чего удумали? — Узнает Айва голос Аленушки, еще недавно беседовавшей с ней в доме Алеши. — Ну откуда там ведьмы! Ну сами-то подумайте!