— Дамы, вас это не касается. Я благодарен за милосердие и гостеприимство — и за то отработаю. Могу дать слово, что мои злоключения никоим образом не отразятся на вас или вашем поместье.

Ну и ладно. Может, стыдно ему признаваться или опасно, а может быть, просто интересничает. Пусть останется со своей тайной, если ему так проще.

— Как я понял, барышня, трактат вы мой читали? Похвально. А хоть толику малую из прочитанного поняли? Ну-ну… посмотрим-посмотрим. А сейчас покажите-ка мне, барышня, как вы сию поделку, прости Триединый, сотворили?

Сидя на высоком стуле с торца рабочего стола, наставник наблюдал за тем, как я выкладывала необходимые ингредиенты, доставала тигель, формы, зажигала горелку. Выражение его лица при этом было такое, словно я делаю нечто неприличное. Остановилась и посмотрела на мэтра:

— Что-то не так?

— Я не вопросы вам задавать велел. Почему остановились? Продолжайте, — поморщился артефактор, а я вдруг поняла, что три года это о-о-о-очень долго.

Привычным движением залив первую форму, хотела было перейти к следующей, но Аристарх, спрыгнув со стула, приказал остановиться.

— Достаточно! До сего момента всё было терпимо, хотя если бы вы предварительно серу растолкли до пудрового состояния, эффект мог усилиться процентов на семь-восемь. Теперь разливка. Вы льёте просто сверху вниз, и металл сам растекается по форме. Остаются микрокаверны, а это ослабление или искажение конечного результата. Дайте сюда! — отобрав у меня тигель, мэтр как-то весь подобрался, сосредоточился. Вдох-выдох, и на затаённом дыхании тонкой струйкой одним выверенным движением руки посолонь залил форму. — Понятно? Повторите.

Ох, нелёгкая это работа переучиваться, когда привыкла уже что-то делать определённым образом. Но с пятого раза получилось.

Пока заготовки остывали, Аристарх пошёл пить чай, а я достала заветную записную книжку с рецептами артефактов, подсказанными мне самой природой, и стала вносить на первой странице правки и дополнения, мысленно рассуждая о том, что тайны мастерства — в мелочах и нюансах. Кто бы мог подумать, что изначальная фракция одного из компонентов влияет на эффективность изделия в целом.

— И что вы пишете? — мэтр заглянул через плечо, пытаясь прочесть перечёркнутые и надписанные между линиями строчки, обведённые вставки, стрелка от которых вела в определённое смыслом место. Вот только понять ему мои записи было не дано — я писала на языке своего прежнего мира. — Это тайнопись? Шифр? Хм… Разумно. Никак не ожидал от вас такого. Так на чём мы остановились? Нанесение руны. Угу… Наносите. Милость Триединого! Да вы бы ещё шило сапожное для такой тонкой работы взяли! Кто вас учил? Как это никто? Как сама? Хм… И вот этот арте… Тьфу ты! Эту поделку тоже сама придумала? Хм… Ну ладно. Может и получится из вас, барышня, что-нибудь. Покажите ваш набор инструментов. Вы его у кузнеца одолжили? Что значит, какой был? Инструменты артефактора подбираются по руке, под те материалы, с которыми чаще работать приходится. Вот вы работаете с металлом… Как это не только? У вас и другие поделки есть? Показать сможете? Ну да, ну да… сначала работу закончить.

Аристарх за время занятия издёргался сам и измучил меня. Похоже, он или не умеет или не желает хвалить учеников. Как поступить со мной, он не знал. С одной стороны, я его весь урок «радовала» своей косорукостью, с другой — удивляла самобытностью. В итоге мэтр даже от ужина отказался, ушёл к себе в комнату не то думать, чему меня учить, не то страдать о несовершенстве мироздания.

Я же, ещё раз внимательно перечитав запись, решила завести новую тетрадь, куда начисто буду переписывать пошаговую методику сотворения того или иного артефакта. Так и запомнится лучше, и не запутаюсь, даже если вернусь к работе над оберегом или накопителем через несколько лет. Заперев ларец, хранящий мои заметки, убрала его в сундук. От ненужных вопросов, от нечаянной порчи, от того, чтобы не маячил постоянно перед глазами, напоминая о том, что была у меня и другая жизнь.

Странно… Ни разу не пожалела о подаренной мне кем-то свыше жизни в мире Твердь и часто благодарю Триединого за возможности, но вот иной раз накатывает тоска непонятная до боли душевной и слёз необоснованных. А может, это и не ностальгия вовсе, а гормоны юного тела мозги застят?

Всё-всё! Некогда киснуть, у меня сегодня ещё лошадка не выгуляна, с Каримой план развития мыльного производства не до конца обговорён, Глафире обещала час игры на рояле, а солнышко уже к закату катится.

На короткую конную прогулку мы поехали вдвоём с дедом. Николаю Ивановичу оседлали мула, и мы не торопясь решили прокатиться по дороге в сторону деревни.

— Его Высочество хан Кирим велел передать тебе благодарность за помощь Таиру. Написал, что и сам не рад был резкости своей, но отменить приказ уже не мог. А ещё он предложил стать дольщиком в твоём столичном магазине. Не только деньгами, но и товары гиримские поставлять.

Я кивнула, но это означало не согласие, а всего лишь что я услышала деда. Мне ещё предстоит подумать о том, хочу ли я хана в компаньоны.

Собаки то шныряли по придорожным кустам, то бежали впереди нашей небольшой кавалькады. Тауфик не один день потратил, чтобы научить нас взаимодействовать с псами на конных прогулках.