То давнишнее переживание Абяза о перестоявшем вине решили просто. Привычно сославшись на святую Роксану — детка, неужели великомученица винокурнями интересуется? — я рассказала, что следует сделать. Глафира властью опытной хозяйки велела перегнать некондиционное вино в дистилляционных кубах и получившуюся чачу запечатать в небольших дубовых бочках из-под вина.

Вспомнила я о бренди перед праздником и предложила деду продегустировать напиток, вызревавший в подвале более трёх лет.

Николай Иванович подошёл к делу серьёзно. Оценил цвет, рассматривая бокал на свет; втянул крупным породистым носом аромат, покатал кубок между ладонями, наблюдая, как тягучие капли скользят по внутренним стенкам. И только после этого прикоснулся к бренди губами. Втянул несколько капель, облизнул губы, прикрыл глаза, вслушиваясь в ощущения. И только после того, как приложился к бокалу во второй раз, сказал:

— Достойно, — заставив меня шумно выдохнуть.

Оказывается, я волновалась, как оценят результат моей задумки. Вот казалось бы, какая разница, хорошего качества будет напиток или так себе. Мне его не пить — невместно это дамам, однако хочется услышать заслуженную похвалу.

И теперь дед, хитро улыбаясь в свой бокал, угощает сыновей и старого друга, мнящих себя знатоками бренди, и предлагает угадать производителя.

А я подумала, что надо и для дам напиток вкусный сделать. Дождусь следующего лета и сотворю густую вишнёвую наливку. Пусть и Глафира порадует подругу рюмочкой ликёра.

Незаметно подмигнув деду, одобряя его шараду, с чашкой чая подсела на диван к беседующим о чём-то своём Глафире и тётушке Жени, прислушалась к разговору.

— Ах, Глаша-душенька, представить не могу, как жить дальше, — жалилась бабушке подруга. — После смерти папеньки льготы с поместья сняли, пенсию сократили настолько, что едва-едва на налоги хватает. Расходы есть, а доходов нет. Веришь, этим летом носила платья прошлого сезона! Как жить? Что делать?

Мутная слезинка, по пути от уголка глаза до подбородка собравшая пудру с кожи Жени, капнула в чашку с остывшим чаем. На слёзы тётушки я давно уже не реагирую, но вот что-то же дёрнуло меня за язык:

— Есть несколько вариантов решения проблемы, — начала я, понимая, что у Глафиры ответа на это вопрос нет. — Первый, и, на мой взгляд, самый разумный, это продать поместье. Денег вы за него получите столько, что хватит на небольшой дом у моря и вполне приличную жизнь.

Жени, забыв о чашке с чаем, хотела всплеснуть руками, но Глафира её остановила.

— Роксана-детка, что ты такое говоришь? «Продать»… Это память о папеньке. Опять же, жизнь я свою вложила в это поместье. Пока князь был жив-здоров да служил на хорошей должности, я всё женихов перебирала. Надеялась, отец сосватает мне молодого, красивого, богатого и с титулом достойным. Только вон оно как случилось. Гордыня моя плохую службу сослужила. Папенька обезножел, со службы уволили, накопления, какие были, на лечение потратили. А бесприданница кому нужна? Да и лет мне тогда уже немало было. Двадцать третий год пошёл — почитай, старая дева. Маменька ещё от горя заболела да вскорости померла. Мы вдвоём с папенькой и остались. Впору было титулом торговать, согласиться за купца какого замуж идти, дабы с голоду глупостей не наделать. Хорошо хан Кирим благодарным оказался, даровал князю поместье и содержание назначил. И опять как в рабство попала: учётные книги, контроль за слугами, дом, сад… и так тридцать лет. Ох! Тридцать лет прошло? Как один день пролетел… Не могу я, Роксаночка, поместье продать.

— Ну нет так нет. Тогда другой вариант. Почти без затрат. У вас сад хороший, вокруг усадьбы в лесах кизила много. Делайте фруктовые конфеты, — увидев вскинутые удивлённые брови, заторопилась с объяснением: — Спелые фрукты вывариваете до густоты. Без сахара или мёда. Чтобы естественный вкус остался. Как загустеет, перетереть через сито, а массу получившуюся тоненько выложить на ровную поверхность. Идеально было бы на стекло, но что есть. Только поверхность маслом растительным смазать надо, чтобы не прилипло. И на сушку в тень, где сквознячок есть. И следить, конечно, чтобы мухи не лазили. Как высохнет, так свернуть плотным рулончиком и порезать на шайбочки. Можно и так оставить, а можно пудрой сахарной припорошить, дабы не слипались конфетки. Лакомство полезное очень. Натуральное и без лишней сладости.

Глафира, слушая мои наставления, умильно улыбалась, зато Жени смотрела на меня, приоткрыв рот.

— Откуда ты такое знаешь?

— Кажется, читала где-то, — уставилась я в чайную чашку.

— Нет, Роксаночка, долго это — лета ждать. Да и возни много. Мне деньги уже сейчас нужны. Вот какое у тебя печенье славное. Покупают все, несмотря на то, что дорогое. Мне бы такое что-то…

Хм… конфеты, рекомендованные мной, ровно в той же плоскости, что и печенье, но пока ещё не раскрученные среди покупателей. Не хочет? И во славу Триединого! Сама запущу производство. Расширю цех в деревне, благо людей хватает, и порадую люд столичный.

— Откройте пансионат тогда, — едва сдерживая раздражение, подкинула Жени ещё одну бизнес-идею.

— Что?!

— Пансионат, — медленно, чуть ли не по слогам повторила я. — Дом у вас теперь круглый год тёплый, благодаря придумке нашего механика. Гостей есть возможность и зимой принимать. Рекламу можно среди ваших многочисленных знакомых дать. Например, «Отдохни от снегов», или «Весна в феврале». Пусть переходят порталами, гуляют у моря, собирают фиалки и подснежники в окрестных лесах. А то профилакторий устройте: наймите медикуса с артефактом диагностическим, стол диетный организуйте, обязательное количество шагов на прогулке, массажисты знакомые у вас есть — те, что покойного Льва Ивановича пользовали. Ещё что-нибудь придумать можно не особо обременительное. К примеру, воду из источника пить. Срок оздоровительного отдыха полторы-две недели. Стоимость, думаю, сами просчитать сможете. И доход вам будет, и общество, дабы скучно не было.

— Глаша-душенька, какая Роксаночка умница-разумница! — защебетала тётушка Жени. — Как замечательно всё придумала.

Похоже, моё последнее предложение ей настолько пришлось по душе, что гостья вдруг резко домой засобиралась, отказавшись ночевать.

— Надеюсь, наш дом ты в пансионат переделать не захочешь? — посмеялась бабушка, когда мы возвращались от ворот усадьбы, проводив Жени.

— Нам незачем. А вот лавочку с нашими товарами я у тётушки обязательно поставлю. В качестве компенсации за прибыльную идею.