В Джерихоне найдётся либо сам Кай Гильденстерн, либо Альварес, который знает, где его отыскать.

А когда Гильденстерн отыщется, тут-то дела завертятся побыстрее. Слишком много надо успеть. Для начала — куст проблем в Бабилоне. Лопес признал Родригеса подлинным руководителем службы, этот успех надобно закрепить. Это значит — договориться с ним лично. Через Гонсалеса он получит ответ, но это всё же не то. Все вопросы снять можно только с глазу на глаз. И провести все границы.

Дальше. Судьба бедного Олафа. Гонсалес везёт в Бабилон требование Бенито, чтобы водителя освободили, забрали у Рабена. Это сделать должен бы Лопес, и у Лопеса есть к тому подходящий рычаг — личная дружба с Флоресом. Заупрямиться: мол, не буду начальником службы, если Олафа мне не выдадут — и готово! Ведь сущая мелочь… Преткновение в том, чтобы выступить против Рабена, а пред Рабеном Лопес пасует: тот слишком нагл. Это значит, коль Лопес не сможет, заниматься будет Бенито. Ничего — справится.

И тогда-то — адские гнёзда. И загадки всех адских тварей. Ведь пора уже, очень пора. Обсудить с Гильденстерном тему. За пирамидой съездить в Содом и выкопать. Предоставить штуковину Каю — пусть изучает. Ну а дальше спросить: что такое эта штуковина? Почему так себя ведёт? И зачем она? И что ещё может?..

2

Джерихон. Неужели Бенито добрался? Ну, наконец-то. Но и здесь кольнуло предчувствие. Из Содома можно уехать, но не избавиться. Это ж такая зараза, что может и здесь догнать.

Ну да ладно, другие задачи побоку. Ищем Кая Гильденстерна. Ну а где его искать, как не в доме Альвареса, главного представителя Службы безопасности в Новом Джерихоне. До недавней поры — не то чтобы главного, а почти единственного, но то время прошло, теперь контингент усилен.

Останавливая моноцикл у нужного дома, Бенито задумался о какой-то дурацкой мелочи. Что же он медлит? Интуиция подсказала: неспроста.

— Я не знаю, где Майк Эссенхельд, — признался Альварес.

— Ты не видел его?

— Не успел. Оба раза.

— То есть?

— Первый раз — когда они с Олафом приехали из Содома. По сравнению с графиком они сильно тогда задержались. Их Эрнандес ждал до последнего, а потом снарядил экспедицию из одних охотников, без специалиста…

— А тебя приглашать не пробовал?

— Почему меня?

— Ты же, как-никак, ученик покойного Гринчестера…

— Нет! — замотал головой Альварес. — Какой я ксенозоолог? Если я и знаток, то лесной безопасной мелочи. Мне Гринчестер о чём рассказывал: мелкие пичужки не крупней кондолизы, ксенозайцы, хнэрки…

— Хвандехвары, — подсказал Бенито.

— Ну, хвандехвары-то да, — закивал Альварес, — но заметь, хвандехвар при Гринчестере был другой, более мирный. А теперь — как другое животное. Все повадки другие, лишь аккуратность осталась…

— Ест хвандехвар, как истинный джентльмен, — подтвердил Бенито. — Но скажи, неужели Эрнандес тебя никогда не приглашал по вопросам чудовищ?

— Приглашал, — Альварес дёрнул щекой, — да я не пошёл. Мне чудовищ не надо. Говорю же, в них ничего я не понимаю.

Что ж, удобно, подумал Бенито. Намного удобнее в чудовищах не понимать совсем ничего, чем хоть что-то. Тот, кто понимает немного, легко проколется. А к тому, кто не понимает, не обратятся.

— Эссенхельд понимает достаточно? — подколол.

— Его дело! — бросил Альварес. — Парень, конечно, что-то учил по ксенозоологии, но назвать его специалистом — не могу, хоть и не моё дело. Эссенхельд потому и берётся за всякое, что не чует опасности — верная примета недоучки. Верно, знает, что у него не достанет ума получше устроиться…

Бенито спросил бы: «Получше устроиться — это как?» — но решил не удлинять предстоящего разговора лишним поворотом. Но высказыванье Альвареса ему не понравилось, это факт. Ведь «получше устроиться» — это привыкнуть к Эр-Мангали и совсем отказаться от возвращения. Неужели Альварес не ловит этих смысловых соответствий?

— Вот история с Адским Червём, — продолжал Альварес, — она ясно показывает меру компетентности парня. Согласиться его искать, да ещё в компании отпетых подонков — эти, с позволения сказать, нынешние охотнички, они много чем не гнушаются…

— Раз охотники в экспедиции были таковы, как сейчас сказано, в чём твой долг — помешать участию Майка!

— Я и помешал бы, — не слишком уверенно заметил Альварес. — Но когда экспедиция отправлялась, Эссенхельда ещё не было. Я же не имею власти указывать Эрнандесу, кого ему посылать. Да послать ему некого: здесь, в Джерихоне все такие, один не лучше другого…

— Ладно. Что было потом?

— К моменту, когда приехали Олаф и Майк, экспедиция уже потерялась. Майка почти не ждали, Эрнандес ходил злой… Я ушёл тогда с космодрома, у меня ведь тоже были дела. Ну так вот, как Майк появился, Эрнандес его тотчас отрядил искать и червя и пропавших охотников. И дал в сопровождение Дантеро — тоже скользкого типа.