— Похоже на то. Нашла себе шикарную работу учителя в шикарной школе. Думал, ты не захочешь вернуться в школу?

— Мне нужны деньги для этого. Но пока я счастлива здесь, правда. Другие учителя были очень приветливы, и дети хорошие, очень смышленые.

— Как у тебя с деньгами? — спросил он, переходя сразу к сути своего визита.

Я прикусила губу. Когда Лисандер заговаривал о деньгах, никогда не было легко сказать, собирается ли он просить или предлагать их.

— Скажи мне. — приказал он.

— У меня все хорошо, дорогой. Я купила маленький домик у воды. Его нужно немного подправить, но все в порядке.

— Мебель есть?

— Немного. — заверила я его, слегка пожав плечами и улыбнувшись. — Я перетащил кое-что из нашего склада, прежде чем переехать сюда.

— Твои мама и папа помогают? — Он всегда говорил «твои» родители, хотя по крови они были его, как и мои. Он не разговаривал с ними годами. Последний раз, когда они говорили, запечатлелся в моем мозгу: лицо отца, когда он кричал на Лисандера за то, что тот направил меня по ложному пути, вместе с ним и рыданиями матери. Теперь они даже не упоминали Сандера. Он был для них хуже, чем мертв. Как будто его никогда не существовало.

Поэтому я поняла, почему он назвал их моими, а не своими.

Я осторожно пожала плечами, потому что не хотела, чтобы он впал в ярость, как, я знала, он бы сделал, если бы почувствовал, что кто-то обидел меня, даже если это были мои собственные родители.

— Они сейчас не очень довольны мной. Ты же знаешь, как сильно они любят Уильяма.

Они по-прежнему проводили с ним каждый воскресный вечер за ужином. Папа ездил с ним на рыбалку в первую субботу каждого месяца, как они делали это с тех пор, как я еще не достигла половой зрелости, а мама готовила ему запеканки, чтобы хранить их в холодильнике, поскольку (цитирую ее) «жена бросила его».

Я разговаривала с матерью только тогда, когда она звонила мне, пытаясь вызвать чувство вины или пристыдить меня, чтобы я вернулась к Уильяму.

Я не говорила ничего из этого, потому что Лисандер был непредсказуем, предан до безумия тем, кого любил (только меня, о чем я знала), и немного сумасшедшим.

— Они должны любить тебя больше. — сказал Сандер.

Я снова пожала плечами. Это было больно, хотя я хотела, чтобы этого не было. Я начинала понимать, что они не были замечательными людьми, что почти подарить свою дочь лучшему другу, который был старше ее почти на двадцать лет, — это не нормально, и что оставить ее без эмоциональной и финансовой поддержки, когда она наконец ушла от него, было до смешного жестоко. Но я еще не была там.

— Ты любишь меня достаточно сильно для любого. — сказала я, сжав его руку. — И в любом случае, у меня все получается. Для меня хорошо быть одной и бороться. Я никогда не делала этого раньше.

— Хорошо. — сказал он, подразумевая это от всего сердца, хотя он только бодро кивнул мне.

Была небольшая пауза, когда я ждала, что он скажет мне свою истинную причину, по которой он устроил засаду в моей школе, но он притворился, что единственным мотивом было убедиться, что со мной все в порядке.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. — наконец пробурчал он.

Черт.

— Хорошо, что тебе нужно? — спросила я, как будто в этом не было ничего особенного.

И это было не так. У Лисандера никогда не было большого будущего. Он ненавидел наших родителей, начал пить и веселиться в возрасте двенадцати лет и так и не смог отказаться от жизни, полной плохих решений. Наши родители выгнали его из дома, когда мне было десять, а ему пятнадцать, но он все равно находил способы видеться со мной, покупать мне маленькие подарки и водить меня в кино. Он был и всегда был моим маленьким секретом, моим маленьким бунтом. Я давала ему деньги с одиннадцати лет, сначала из своего пособия, а потом с нашего общего с Уильямом счета. В том, что он просил, не было ничего необычного. До этого у него были только подработки, а теперь, когда он стал бывшим заключенным, ему было еще труднее найти работу.

Только теперь у меня не было денег ни родителей, ни Уильяма, да и своих собственных почти не было.

Поэтому я надеялась, что все, что ему нужно, не связано с кучей нулей.

— Я слышал, что ты проводишь время с братом из «Падшего МК» — сказал он вместо этого.

Что?

Я уставилась на него, испытывая шок, ужас и неверие. Как Сандер мог знать об этом? Я знала, что ему нравится «присматривать за мной», но насколько далеко это простиралось, ведь он должен был буквально преследовать меня, чтобы узнать о минимальном времени, которое я проводила с Кингом.

А если он знал, то кто еще?

Я вздрогнула.

— Как ты это услышал? — потребовала я, только это было слишком задыхаясь, чтобы быть приказом.

Он снова скрестил руки и уставился на меня, не желая отвечать.

— Ради всего святого, Сандер, я провела с этим парнем около двух дней. Откуда ты об этом знаешь? — Я заплакала, не обращая внимания на то, что теперь я в панике.

Люди, узнавшие, что у меня брат бывший заключенный, были гораздо ниже на тотемном столбе, чем если бы они узнали, что я целовалась со студентом.