В это же время мы наладили контакт со службой радиационной безопасности (РБ) бригады. Эта служба только что получила от строителей санпропускник, расположенный на корне нашего причала. Нам разрешили им пользоваться, и мы могли обеспечить полный порядок в деле радиационной безопасности, включая принудительный обмыв каждого, кто выходит из зоны строгого режима. Начальник службы РБ нашей базы Гелий Матвеевич Потанин, впоследствии контр-адмирал, начальник Химической службы ВМФ, составил необходимые схемы, расписания, подготовил приборы и одежду, но накануне перезарядки у него случился приступ аппендицита. Пришлось вызвать начальника службы РБ с другой нашей базы. Приехал Валентин Алексеевич Петров и всю перезарядку спокойно и четко делал свое дело.

25 июня пришвартовали ПТБ к лодке, подсоединили все коммуникации и были готовы на другой день с утра работать.

Лернер известил нас телефонограммой, что свои работы он закончит 25 июня к вечеру, но мы-то знали, что он еще не начинал промывку 1-го контура. А ведь она может занять и неделю, и месяц, как повезет, и все это за счет наших 20 суток.

Я пошел к Лернеру ругаться, а он говорит: «Что же мне делать? Когда идет промывка, в отсеке работать нельзя, а у меня здесь много рабочих, которым я не могу платить за безделье. Лучше пусть поедут в Мурманск и используют накопившиеся отгулы, народ от усталости валится с ног. Может быть, Вам удастся совместить свои работы с промывкой?» В ответ я заметил, что поговорка «Бог шельму метит» как нельзя верна в данном случае. Опять позвали Рудакова советоваться. Здесь же оказался наш будущий сотрудник Женя Балалбанов, который ждал возвращения своей лодки из похода, чтобы сдать дела, а пока ему не давали скучать, посылая старшим над командой матросов, производящими разные хозяйственные работы в базе.

Посоветовались и решили лодку у Лернера принять.

Во-первых, промывка дело очень важное для лодки, и мы его добросовестнее сделаем. Тем более, что ПТБ может давать на лодку бидистиллят и принимать с нее «грязную» воду.

Во-вторых, примерно полуторасуточную работу мы могли совместить с промывкой, а остальное время использовать на отработку организации работ.

В-третьих, надо было войти в положение Лернера.

После этого Лернер бросился ко мне целоваться, но я ему заметил, что мы еще познакомились.

Итак, 26 июня утром вышла работать первая смена. Она опоздала на построение на час, потому что не был готов для нее завтрак. Наделяев не перестроил распорядок дня, а мы с Левой об этом не подумали. Урок для нас.

Руководить всеми работами должен был главный инженер БТБ Александр Александрович Киселев. Внешность его можно не описывать – точная копия императора Павла I. Голос скрипучий, глаза прячет. Он хорошо научился смотреть в рот Наделяеву, а остальное его не волновало.

Поэтому мы с Львом Максимовичем решили, что один из нас всегда должен находиться на посту управления перезарядкой (ПУП), а ночь делить пополам. У нас с ним даже был один на двоих диванчик в каюте командира ПТБ, да и тому частенько приходилось пустовать. Монтажные группы работали в четыре смены по шесть часов без выходных. Каждую заступающую смену один из нас инструктировал, а после смены ее начальник, отмывшись в санпропускнике, приходил на ПУП и по свежим впечатлениям докладывал, что он сделал, что видел, как вели себя матросы, сколько получено доз. Все действия, доклады, распоряжения немедленно заносились в журнал перезарядок, чтобы в случае аварии легче было установить истину.

Промывка длилась всего трое суток. Этому способствовало то, что мы многократно сменили воду в 1-м контуре. С этим был связан один инцидент. Однажды во время обеда вдруг раздались странные звуки, как будто слон лупил хоботом по бочке и при этом громко всхлипывал. Оказалось, что сорвался с патрубка шланг, по которому из лодки перекачивалась «грязная» вода. Помпа продолжала работать, и под напором шланг начал извиваться, вертеться и шлепать то по борту ПТБ, то по воде, то по палубе лодки. При этом из него била мощная струя «грязной» воды. Пока докричались «Стоп помпа!», все было облито этой водичкой, и пришлось объявлять пожарную тревогу, чтобы скатить ее из брандспойтов.

Вообще команда ПТБ не чувствовала себя уверенно, так как ПТБ находилась в строю всего около месяца. В самом начале работ на ней вышли из строя сразу два дизельгенератора, и оба из-за поломки охлаждающих насосов. Оказавшись самым авторитетным дизелистом, я спустился в машинное отделение и велел разобрать насосы. К счастью, дефекты у них оказались разными, поэтому из двух насосов мы собрали один и запустили один дизельгенератор. На следующий день из Мурманска на машине привезли новенький насос для второго дизельгенератора. На этой же машине приехали контр-адмиралы В.П.Разумов и И.В.Субботин присматривать за нами. К этому моменту перезарядка шла у нас полным ходом.

Наступил момент подрыва крышки, которого я ждал с тревогой, вспоминая печальный опыт «К-3». Пригласил Балабанова, и он уже подготовил лодочную систему для подрыва крышки, когда начальник смены доложил, что не может установить упор привода компенсирующей решетки. Это приспособление напоминало виселицу: два столба с перекладиной. Один столб на корпусе реактора хорошо закрепился, а второй не помещался. Раздались предложения поднимать крышку без упора, я возмутился – ведь это самая опасная с точки зрения физики операция, а мы даже рекомендованных инструкцией мероприятий не делать. Полез разбираться на месте. Кое-как двумя шпильками вместо четырех закрепили этот злосчастный столб, поставили упор и приступили к подрыву. Подрывал Костылев. Медленно доведя давление в реакторе до 80 ат и дав выйти пузырькам воздуха, он энергично открыл клапан высокого давления, и крышка вылетела как пробка из бутылки шампанского. Одновременно вверх ударил фонтан, и всех нас окатило с ног до головы. Мы были рады, что крышка не застряла. Крышку приподняли краном, хотели подвести поддон из «нержавейки», чтобы не капало, но он почему-то не встал на место. Тогда снизу подвязали полиэтиленовый чехол и убрали крышку в бак дезактивации.

К этому времени к нам стало прибывать пополнение. Из Северодвинска приехал строитель ПТБ П.Катарин, с ним 13 рабочих-слесарей и один физик. Они привезли приборы для физического пуска реактора, гайковерт и еще что-то, чего я не помню, но чему мы радовались. Из второй нашей БТБ приехали монтажники, и народу стало хватать для работы сразу на двух реакторах. Из Ленинграда приехал В.М.Голмдин, единственный в ВМФ обученный физик, в помощь ему из Москвы приехали четверо офицеров, обучавшихся в ИАЭ им.Курчатова.