– - Привет, папаша!
– - наконец заметил один из них Аркашу.
– - Дай я тебе на лысину плюну. Спорим, что насквозь прожжет, а?.. Знаешь, как грибы прожигают?

Аркадий втянул голову в плечи, будто и вправду знал, что у парня не слюна во рту, а вулканическая магма, и нырнул в грохот музыки. Санька опять последовал за ним и уже через пару секунд понял, что все-таки потерял директора из виду.

В душном, пропахшем потом и табаком зале в проблесках, рождаемых раскачивающимися прожекторами с цветными светофильтрами, извивались, бились в немой истерике, вскидывали к потолку костистые руки сотни парней и девчонок. Никто у них даже и не пытался сблизиться в пару. Каждый существовал сам по себе, и каждый будто бы утратил половые признаки. Парней не тянуло к девчонкам, девчонок -- к парням. Их всех ввинтила в свой безостановочный ритм музыка. Она пульсировала с частотой, которая может быть лишь у марафонца в конце дистанции, и каждый в этом душном вонючем зале как раз и напоминал марафонца, пытающегося дотащить свое изможденное тело до финиша.

На девчонке, которая раскачивалась с постаныванием рядом с Санькой, вместо очков на глаза были надеты ситечки для чая, а волосы на голове окрашены в ярко-красный цвет. Когда по ним проходил желтый свет от прожектора, они становились оранжевыми, когда синий -- фиолетовыми. А когда в одну секунду сошлись в ее растрепанной головке желтый и синий лучи, она сразу почернела, но стоило прожекторам увести свет в сторону, и жгучая брюнетка опять превратилась в инопланетянку с глазами стрекозы.

– - Ты чего стал?!
– - схватили Саньку за руку и вырвали из толпы.

Спотыкаясь, он взобрался по невидимым во тьме ступеням, шагнул за дверь и сразу ослеп от самого обыкновенного света.

– - Слушай внимательно, -- голосом Аркадия ответила темнота за зажмуренными веками, и Санька распахнул глаза.

Перед ним медленно проступали, обретая очертания, точно изображения на проявляемой фотобумаге, две фигуры. Справа стоял все такой же маленький и такой же лысенький Аркадий, а слева -- красавчик со знакомыми чертами лица. Только на его груди ладненько сидела уже не кожаная жилетка, а куртка с вышитыми на правой стороне груди рядом орденов и медалей. Кресты, кружки и звезды под яркими цветными "колодочками" выглядели почти настоящими. Их хотелось потрогать.

– - Я уже в умате, -- тусклым голосом пробормотал хозяин медальной куртки Децибел.
– - Ди-джею в запарке третий час! Мы же договаривались, Аркаша...

– - Ну, все-все, не гони! Певец на месте. Вот он. Что нужно петь?

– - Да не петь, а гнать речитатив. Я буду незаметно менять диски, ну, чтоб без пауз и переходов, а он, подстраиваясь под ритм, должен бубнить одно и то же... Вот, возьми, -- достал он из кармана белых джинсов и протянул Саньке мятую бумажку.
– - Только выучи сейчас наизусть. В темноте ты еще читать не научился. Ты же не кот?

Не ответив, Санька развернул бумажку и про себя прочел: "Моя мама -экстези. Моя мама -- экстези. Кайф. Кайф. Моя папа -- экстези. Моя папа -экстези. Кайф. Кайф. Я хочу тебя. Я хочу тебя. Дай мне. Дай мне. Дай. Дай мне экстези".

– - А почему папа "моя"?
– - сморщил лоб Санька.
– - Это ошибка?

– - Так надо, -- нервно дернул губами Децибел.
– - "Мой" сбивает ритм. Врубился?.. Короче, так... Берешь микрофон и живым голосом давишь эту плесень. Можешь повибрировать тембром. Ты же певец. Заметано?

Санька через силу кивнул.

– - И запомни: эту торчаловку надо гнать не меньше получаса. Потом я тебе другую дам. Там в основном надо орать: "Подвигай попой!" Это щас модно. Слышал эту композицию?

– - Так надо, Саня... Для дела, -- важно присовокупил Аркадий и тут же повернулся к ди-джею: -- А шеф тут?

– - Серебро?
– - отозвался на вопрос Децибел.
– - Нет, его сегодня нет.

– - Фу-у!
– - громко выдохнул Аркадий.

Настолько громко, что показалось, что в нем сейчас не осталось ни грамма воздуха.

– - У вас попить ничего нету?
– - попросил Санька.
– - Горло пересохло.

– - Пошли, -- двинулся по коридору Децибел.

– - Старик, ну ты тут сам, -- непонятно кому из них двоих сказал Аркадий.
– - Мне еще по делам бежать нужно!

Он юлой развернулся на каблучках и быстро, словно боясь, что кто-то из двоих передумает и успеет в полете перехватить его, нырнул в грохочущую тьму.

– - Пошли!
– - уже из глубины коридора позвал Саньку Децибел.
– - На диске до стопа три минуты с копейками осталось!

У первой же двери, мимо которой прошел Санька, его остановили громкие голоса. В желтой щели не видно было спорщиков, но зато хорошо слышно.

– - Кошель, ну дай пацанам в долг экстези! У них ломка! Ну, нет у них сегодня "бабок"!

– - Я тебя для чего на работу взял? Чтоб ты даром товар раздавал? Я -не меценат! И не мое это все. Понимаешь, не мое!

– - Ну, скажи, как Серебру позвонить! Пацаны драг просили! Ну, вернут они долг!

– - Заткнись! Я сказал тебе, эту фамилию никогда не называть!