Шрифт:
с усилием удерживали два пузатых бокала на тонких ножках. На краях
бокалов алыми капельками дремало по вишенке, а из них, как из
шлюпок, торчало по флажку. Их крошечные полотнища несли на себе
красную и белую полоски. Страну с таким флагом Санька не помнил. В бокалах плескалось нечто коричневое и мутное.
– - Это приворотный коктейль, -- объяснила она, подходя к постели.
– Виски, ликер "Амаретто" и лед.
– - А кого привораживать будем?
– - Вообще-то это для дам. Точнее, пьют мужики, чтоб дамы в них влюблялись.
– - А без этого не получится?
– - У тебя получилось. Ты меня так завалил...
– - Без понта?
Он принял из ее подрагивающих пальчиков бокал и первым пригубил.
– - А с вишней что делать?
– - Можно съесть. На закуску.
– - Бедновато будет. А колбасы у тебя нету?
– - Чувствуешь вкус виски?
Санька хлебнул еще и ничего, кроме жжения в горле, не ощутил.
Вчерашнее пойло в рейв-клубе было не лучше, но и не хуже.
– - Это односолодовый виски, -- пояснила она.
– - Самый дорогой. Мне
его шеф подарил.
– - Золотовский?
– - Ты так спрашиваешь, будто не знаешь, кто шеф...
– - Значит, он мужик не жадный.
– - Он хороший. Он меня человеком сделал.
– - Правда?
В голове чуть просветлело. Наверное, все-таки односолодовое виски умело нечто такое, что не под силу его смесовым собратьям.
– - Я на лотке у азеров стояла. Фрукты, овощи, орехи. Короче, если только это шамать, от поноса не избавишься...
Ее сухой хрипотце позавидовал бы любой рок-певец. Если закрыть глаза, то возникает ощущение, что она только что сожгла горло стаканом спирта. Но Санька не стал закрывать глаза. Он осмотрел хорошо обставленную комнату, плотно подогнанные доски паркета, картины с геометрическими абстракциями на стенах.
– - Дорогие штуки?
– - ткнул в их направлении бокалом Санька.
– - Чего?.. А-а, мазня! Может, и дорогие. Я в этом ничего не понимаю. Дюсик подарил.
– - А это кто?
– - Ну ты пенек!.. Шеф! Он же Эдуард. Сокращенно -- Дюсик...
– - И как же он тебя спас?
– - Кто спас?
– - Ну, ты ж говорила, что азеры, лотки, фрукты...
– - А-а, ну да!.. Я как-то стояла, а он на "мерсе" мимо проезжал... Правда, тогда я не знала, что это он. Просто вылез из тачки крутой мужик в клевом прикиде. Ему зачем-то виноград понадобился. Я его так по-классному обслужила, улыбнулась, а он ни с того ни с сего говорит: "Ты эстраду любишь?" А кто ж ее не любит? Я сказала: "Да", а он с ходу: "Позвони мне завтра по этому телефону. Лицо, говорит, у тебя фотогеничное". Я, понятно, позвонила. Секретаршей взял. А в певицы не стал раскручивать. У него уже тогда Волобуев в раскрутке был. Не до меня... А теперь вот ты...
– - Обижаешься?
– - Не-а... Мне Дюсик сказал, что мы теперь парой петь будем.
– - Когда это он сказал?
– - Вчера вечером.
Этот глоток коктейля оказался самым невкусным. Наверное, пора было глотать вишню. Он жадно сгреб ее губами и ощутил приторную кислоту. Вишня была заодно с коктейлем.
– - Он мне не говорил, что мы это... дуэт...
– - Еще скажет... Ну, не дуйся! Я же тебя только украшу. Посмотри, какая у меня фигура!
Она вскочила, хрустнув кроватью, и крестом расставила руки. Прямо над ее головой, как бы дополняя крест, висели часы. На них был десятый час.
– - Мне Аркадий сказал, чтоб я ему в восемь позвонил!
Санька сбросил ноги с постели, но встать не успел. Венера бросилась на него, придавила к мятой простыне и, раскачивая перед глазами грудями, упрекнула:
– - Ты почему меня не хвалишь, женщины любят, когда их хвалят.
– - Мне Аркадий...
– - А почему у тебя нет татуировки на груди?
– - Какой татуировки?
– - Буквы "А"...
Он с трудом отыскал ее глаза и впился в них взглядом.
– - Откуда ты знаешь про "А"?
– - Дюсик сказал.
Теперь уже ее глаза впились в его, и он еле нашел силы ответить:
– - Я затер букву.
– - Это больно?
– - Не очень.
– - А где след?
– - Отстань!
Он подбил ее левую руку своим локтем, перевернул Венеру и, навалившись, прохрипел:
– - Не напоминай мне про зону! Слышишь?!
– - Не буду, -- тихо ответила она.
Ее пальцы почему-то гладили левую сторону груди. Когда они касались волос у сосков, Саньке было щекотно и страшно. Но он не смеялся.
– - Войди в меня, -- попросила Венера.
Звонок заставил Саньку вздрогнуть. Звонок почему показался похож на пулю, которая просвистела над спиной. Оттолкнувшись от постели, Санька встал, обернулся к углу комнаты. На тумбочке у телевизора нервно звонил телефон.
– - Идиоты, не дадут любовью заняться!
– - простонала Венера и зашлепала в угол комнаты.
У нее была красная спина. Она будто бы напарилась в бане. Санька посмотрел на свои бледные голые ноги, поросшие тонкими же бледными волосами, и ему вправду почудилось, что он в бане. Потом он посмотрел на левую сторону груди и не нашел там ничего похожего на шрам от бывшей татуировки.