Покончив с записями, Квак 136-й опустил астролет еще ниже и при помощи универсальных анализаторов взял образцы дыма разных сортов. Еще через какое-то время рецепты дымов были надежно спрятаны в недрах фотонно-бадминтонной вычислительной машины.

После этого Квак 136-й включил антиподовые двигатели своего корабля и нырнул в экстра-пространство, чтобы как можно быстрее доставить на родную планету драгоценные образцы…

…Доклад Квака 136-го на заседании объединенного Пси-Хического коллегиума вызвал настоящий фурор. Коллегиум вручил Кваку высшую награду — золотые перчатки на каждый щупалец, постановил воздвигнуть славному астропутешественнику памятник в натуральную величину и решил немедленно мобилизовать все свободные ресурсы на сооружение труб, которые должны были стать достойным украшением жизни пси-хов.

Спустя короткое время на планете Пси-Хи уже торчали в небо тысячи разнокалиберных труб, извергавших в небо пышные клубы прекрасного земного дыма.

Полгода им жадно любовалось все население планеты.

А еще через полгода любоваться уже было некому.

Цивилизация на планете Пси-Хи погибла…

* * *

— Они идиоты, эти твои пси-хи, — сказал мне знакомый директор одного завода, когда я рассказал ему эту историю. — Они не учли, что их организмы совсем не были приспособлены к дыханию дымом. Им надо было привыкать постепенно. Нельзя же действовать в столь, форсированном темпе! Взять, к примеру, нас. Дышим — и ничего, живем. Поскольку привыкли. Приспособились. Дай нам чистый кислород — еще, чего доброго, задохнемся!

С этими словами он пошел в цех и распорядился открыть все заслонки.

В небо шугнули могучие клубы разноцветного дыма.

Это было грандиозное зрелище.

ЛЮСТРА

— Послушай, милый, — сказала мне утром жена, — я уже полгода прошу тебя почистить люстру. Неужели это так трудно?

Мне сразу стало грустно. Я с тоской посмотрел на запыленную люстру, в плафонах которой густо чернели высохшие тела мух, комаров и бабочек.

— Уже просто от людей стыдно, — продолжала жена. — Имей в виду: если не почистишь, я твоих друзей, а тем более их жен больше в нашем доме и видеть не хочу. Не желаю, чтобы они меня потом обсуждали, ясно?

— Да кто там обсуждает? — вяло возразил я. — Вроде людям нечего делать, как только головы вверх задирать. Я, например, когда прихожу в гости, смотрю только на стол.

— Так то ж ты, — язвительно бросила жена. — А другим интересно и вокруг посмотреть, оценить, какие мы хозяева. Так почистишь или нет?

— Сегодня не могу, — стараясь говорить как можно более убедительно, заявил я. — Сегодня я очень занят.

— Чем же, хотелось бы узнать? — иронически улыбнулась жена.

— А тем, — откликнулся я уже из кухни, вытаскивая из-под буфета инструменты. — Сегодня я, в соответствии со своим личным планом, ремонтирую балкон. И очень прошу не раздражать меня.

За несколько часов я починил и покрасил поручни, зашпаклевал все щели в балконной двери, зацементировал дыры в полу, а когда он высох, густо намазал клеем и покрыл балкон куском линолеума, который уже несколько лет пылился в чулане.

— Закончил? — спросила жена, когда я, с отвращением изучая результаты своих трудов, дымил сигаретой. — Вот теперь можешь и за люстру взяться.

— Какая там к лешему люстра! — рявкнул я. — Мне надо кое-что в коридоре сделать, еще вчера решил им заняться. Не отрывай, пожалуйста, меня от дела!

Я тут же юркнул в коридор и принялся сдирать обои. Потом развел клейстер, обклеил стены старыми газетами, разыскал на антресолях новые обои, купленные женой в позапрошлом году, смахнул с них паутину и аккуратно приклеил. Заодно побелил потолок, передвинул на другое место вешалку и сколотил из нескольких полированных дощечек, которые я раздобыл, когда еще мы получали квартиру, элегантную подставку для телефона.

— Все уже? — поинтересовалась жена, увидев, что я уселся возле телевизора. — Так, может, люс…

— Где там все! — закричал я. — Вот прикидываю, куда лучше мебель сдвинуть, потому что нужно пол натереть. Паркет вон уже совсем рассохся.

— А я тебе, между прочим, о нем еще два месяца назад говорила, — напомнила жена.

— Говорила, говорила! — мрачно отозвался я. — Значит, чем-то другим был занят. У меня свой план, и ты, будь добра, не вмешивайся.

Она вздохнула и пошла на кухню, а я, проклиная весь свет, стал перетаскивать мебель в другую комнату. После этого достал из-под ванны банку с мастикой, с трудом открыл крышку, так как за полгода она основательно прилипла, и, тяжело рухнув на колени, взялся за работу; Потом перетащил мебель из другой комнаты и Повторил всю операцию там. Пол засиял так, как не сиял со времен нашего новоселья.

— Ну вот, уже и солнце садится, — заметила жена. — А люстра так и осталась невычищенной. Да ладно уж, сегодня, конечно, поздно, только смотри же — в следующую субботу обязательно сделай. А пока что, — прибавила она, — ты не мог бы убрать из кухни свои чертежи? Мне и так негде повернуться, а тут еще эти рулоны все время под руку лезут…

Я молча пошел на кухню, взял табуретку, принес ее в комнату и полез к люстре…

Перевод автора.