– Откройте Аннет, иначе я войду сам.

– Только попробуйте, Николай Павлович!
– Шипела эта невозможная женщина.
– Я буду визжать так, что услышит не только весь дом, но и комендант Петропавловской крепости. Хотите?

Эта точно будет, он даже не сомневался. Черт! Как же сложно с ней. Почему просто не поговорить? Но Николай и сам понимал, что открой она дверь, дороги назад не будет. Он слышал как она напряжённо дышит за дверью, как ждёт, чем закончится эта сцена. И ему даже показалось, что она и сама бы хотела, чтобы он вошёл. Но дверь так и не открыла.

– Подите прочь, Николай Павлович. Возвращайтесь к себе. Я поняла уже, что вы мне благодарны.

Аня всхлипнула даже. Чертов Николя! Да уйдёт он или нет? Сколько можно торчать под дверью, когда ей так хотелось её отворить.

– Вы плачете Аннет?
– С тревогой в голосе спросил Николя. Аня прикусила губу.
– С вами всё в порядке?

– Ещё чего, с чего бы мне лить слезы? – Он живо представил, как говоря это, она вздернула носик.

– Не знаю, вдруг обо мне, - усмехнулся Николай.

– Вы не в себе, граф! У меня просто насморк. А у вас раздутое самомнение и обострение наглости. Уходите прочь!

Николай не выдержал и легонько ударил кулаком по двери. Невозможная девчонка! Но войти к ней так и не решился. Кто знает, что у нее на уме. Шумно выдохнул, пытаясь прийти в чувство. Странное дело, но рядом с Аннет он не мог совладать с собой.

– Доброй ночи, Анна Алексеевна.
– Выдавил из себя Ильинский.

– И вам приятных сновидений.
– Язвительно процедила в ответ.

Николя наконец повернулся и пошёл прочь.

Колени дрожали, ноги отказывались её держать. Аня сползла на пол по стене прямо там, у двери. Охватила ноги в коленях, чтобы унять дрожь. Сердце прыгало в груди, мысли бились в голове как птицы в клетке. Он сейчас пришел к ней. Несмотря на сногсшибательную красотку в платье с вызывающе открытой спиной, он пришёл к ней благодарить за спасение. И ослу понятно, что это было лишь поводом. Иначе не колотил бы кулаками по филенке.

Достаточно времени прошло, а Аня всё сидела на полу комнаты, смотрела в одну точку, пытаясь осознать то, что произошло. И особенно то, что не произошло, ценой огромных усилий. Потому что, только открой она дверь, как вся её линия поведения рухнет. А вот что делать потом, это уже совсем другой вопрос.

Глава 14.

Утро выдалось тяжёлым. Николай не выспался, ему было жарко, приходилось вставать и открывать окно. Он даже решился курить в форточку, хотя матушка всегда ругалась за курение в личных покоях. Ладно, кабинет, но не спальни. Кое-как смог унять своё волнение. Не понимал, что с ним творится? Готов был снова вернуться под двери и войти уже без разрешения. Но не пошёл, не решился.

– Ты не заболел ли, сынок?
– С тревогой спросила мать, когда он вышел к завтраку. Тени пролегли под глазами.

– Нет, просто плохо спал. Душно было, - пожал Николай плечами.

В столовой не было ни сестры, ни Анны.

– Видимо натопили сильно.
– Предположила Татьяна Александровна.
– Надо Прошке сказать, чтобы не пихал столько дров в печь.

– А где Натали? И Анна Алексеевна?
– как можно более бесстрастно спросил он.

– Спят ещё. И пусть, куда спешить? Девичьи сны самые светлые.
– Улыбнулась Татьяна Александровна.

***

Аня тоже провела ночь плохо. Ей все чудилось, что кто-то стучит в дверь, было то жарко, то холодно, хотелось пить, а если она и засыпала, то снился ей Николя. Нормально уснула лишь на рассвете, когда уже начало светать. Поэтому к завтраку гувернантка не вышла. Проспала. И всё равно голова была тяжёлая и гудела. Кое-как Аня провела занятия с Сашей и решила прогуляться до обувного мастера - забрать, наконец, свои ботиночки. Натали с ней не поехала, вечером она ждала Гнездилова, а потому всё мысли её были заняты нарядом. Аня рассмеялась даже, усаживаясь в пролетку рядом с верной Глашей, вспоминая как Натали искала причины для отказа от поездки.

Гувернантка забрала пришедшие книги, получила у мастера отремонтированную обувь и заехала за пирожными, чтобы порадовать Татьяну Александровну и Натали. А ещё они потолкались со служанкой в лавке с тканями и магазине готового белья и прикупили Ане блузу и кружево, чтобы её улучшить.

Вернулись ближе к вечеру. Голова прояснилась, но появилась некоторая усталость. Спускаясь с пролетки вслед за Глашей и отпуская извозчика, Аня заметила, что за ней наблюдают из арки.

Какого чёрта, разозлилась девушка. Надо сказать Гнездилову, чтобы снял наблюдение. Она всё равно сидит дома постоянно, перстень потерян, ни с какими революционерами не общается, это любой из домочадцев подтвердит, так пусть ищут участников ячейки и следят за ними, а не за Аней.

Человек в арке в наглую выступил из темноты прохода. Стоял напротив особняка на другой стороне улицы и разглядывал, как Аня и служанка, подхватив пакеты, идёт к парадному. Нет, ну что за наглость? Ярость ударила ей в голову и девушка вдруг, не ожидая от самой себя даже, поставила пакеты на мостовую и, развернувшись, направилась к соглядатаю. Сработал эффект неожиданности. Галерная не слишком широка. Аня преодолела ее быстро, сжав кулаки перебежала улицу. Человек вдруг осознал, что девушка не просто идет куда-то, а направляется именно к нему. Дёрнулся, развернулся и решил ретироваться во двор. Но Аня успела схватить его за рукав замызганного овечьего зипуна. Потянула с силой, пытаясь остановить наблюдателя, но тот вырвался и побежал в ближайший двор. Аня бросилась за ним. В какой-то момент он обернулся, и Аня мельком увидела его чёрные глаза. Когда они встретились взглядом, она вдруг поняла, нутром ощутила, что встречалась с ним уже. И не в тот день, когда он пытался залезть к ней в сумку. Определить точно, при каких обстоятельствах произошла их встреча, Аня не смогла.