Забравшись на окно, человек просунул руку в открытую форточку и с ловкостью достойной шулера или фокусника отпер щеколду на оконной раме. Все эти манипуляции были произведены абсолютно незаметно и едва слышно. Приоткрыв створку окна, мужик проскользнул внутрь дома и, чертыхаясь про себя и путаясь в занавесках, бесшумно спрыгнул на пол.

***

Ильинский был подшофе. Не так, чтобы на ногах не стоять, но отвертеться не вышло. Надворный советник сдержал слово – в ресторане вызнал у Николая то, что того тревожило. Вместе они решили, что выпивка недурно выручает в таких случаях. Если сердце тоскует, что поможет лучше, чем бокал вина и заунывные, но такие душевные трактирные песни?

Вывалившись из очередного кабака, название которого Николай уже и не пытался запомнить, они с Гнездиловым оседлали своих жеребцов.

– Проводить тебя, Александр Сергеевич? – Предложил Николай.

Ему казалось, что Гнездилов гораздо более пьян, чем он сам, что было большой редкостью. Обычно, все случалось наоборот, но сегодня Николя не хотелось напиваться. Тревожное чувство поселилось в его душе, и молодого графа вопреки нежеланию возвращаться в особняк, как раз-таки домой и тянуло. Он сам не понимал этого противоречия, но мягко отверг предложение Гнездилова заехать еще куда-нибудь.

– Я сам, Николя. Или ты сомневаешься в моем состоянии? – Заплетающимся языком уверил Александр, взбираясь на коня.

Признаться, Николай давно не видел сыщика в подпитии, но и на старуху, как известно, бывает проруха.

– Ну что ж, тогда не заблудись, надворный советник. – Усмехнулся граф и потянул за поводья, пришпоривая коня.

– Мой жеребец знает дорогу домой лучше меня. – Возразил Гнездилов.

– Главное, не свались с него, друг мой. – Рассмеялся Николя.

– Обижаешь, Ильинский… - Сыщик продолжал еще что-то говорить, но Николай Павлович его уже не слышал – они разъехались в разные стороны.

По дороге до особняка Николай было начал размышлять о том, как ему вести себя с Анной Алексеевной. Но мысли эти за весь день набили оскомину, поэтому он усилием воли отбросил все переживания, решив принять любой поворот событий - будь как будет. Иначе можно и с ума сойти, если постоянно крутить в голове свои опасения. Гнедой жеребец шел не спеша, по памяти отыскивая дорогу. Николя почти и не управлял им. Гулкий стук копыт по мостовой отзывался эхом на пустых улицах.

Похолодало. В ночном воздухе явственно ощущалось приближение столь ранней в этом году зимы. Еще только к концу стремился октябрь, едва перевалив за середину месяца, а на улице морозно и небо затянуто свинцовыми тучами. Изредка убывающая луна прорывалась сквозь них, освещая в такие моменты городской пейзаж, подсвечивая фонари и фасады домов. В лунном свете здания и деревья смотрелись гротескно, гипертрофированно, искаженно.

Повернув из переулка на улицу, где располагался их особняк, Николай прислушался. На Галерной всегда было тише, чем на других улицах, несмотря на то, что соседствовала она с оживленной Исаакиевской площадью и зданиями Сената и Синода – вечного столпотворения разночинцев, просителей, карет и лошадей.

У ворот дома Николай спешился, собираясь разбудить дворника. Но тут Ильинский заметил, что ворота, по обыкновению своему в такое время всегда запертые, отчего-то отворены. Калитка болталась на петлях, тихо поскрипывая при порывах ветра в арке. Такого быть не могло и это насторожило молодого человека. Дворник никогда не забывал о воротах и, сколько помнил себя Николай, всегда добросовестно исполнял свою самую главную обязанность. Значит, это не результат халатности. Неужели кто-то посмел забраться в их дом? Неслыханная дерзость, учитывая, что дом не пустовал и проживал в нем один из высших чинов Министерства Внутренних дел – граф Павел Андреевич Ильинский и чиновник по особым поручениям Сыскного управления Петербургской полиции – его сын Николай. Опьянение как рукой сняло. На автомате привязав поводья за решетку ворот, молодой граф тихонько вошел в арку и двинулся внутрь двора, внимательно прислушиваясь и на всякий случай положив правую руку на кобуру револьвера.

***

Крадучись, мужик неслышно продвинулся вглубь комнаты. Спрыгнув на пол, он огляделся, привыкая к тусклому освещению с улицы. Его целью была комната гувернантки и зная, что помещение это где-то рядом с кухней и черной лестницей, он именно в нее и влез. Не придется шастать по дому, рискуя попасть на глаза случайно не спящему обитателю особняка.

Нужно найти перстень. Для этого стоит проверить пожитки девчонки. К счастью, их было немного – не успела еще из века XXI натащить, усмехнулся. Где может хранить ценную вещь, с помощью которой возможно перемещение во времени, гувернантка? На руке – вряд ли: не по статусу массивный цыганский перстень молоденькой девушке. Так и было. Аннушка спала на перинах за хлипкой ширмой. Руки ее лежали поверх одеяла и кольца на тонких изящных пальчиках не было. Все-таки она мила, подумал мужик, на секунду задержав взгляд на пухлых губах. Но это ничего не меняет. У него есть задача и он обязательно ее выполнит.

Остается одежда и сумка. Почему-то он был уверен - в платьях перстня нет. Бросать куда попало ценную вещицу не будешь, а значит, он проверит сумку. Человек для порядка открыл шкаф, перебирая плечики с платьями. Те легонько стучали, сдвигаясь.

Ане стало холодно. «Пора форточку закрыть», промелькнула мысль сквозь сон. Девушка нехотя разлепила глаза и вдруг услышала странный перестук за ширмой. В комнате кто-то был. Леденящий страх сковал ее. Поначалу Аня подумала, что это Николя вернулся и пришел в ее покои без спросу. Она даже хотела вскочить и возмутиться, какого, мол, черта, он забыл в ее комнате? Но каким-то шестым чувством девушка поняла, что это был не граф. Да и с чего бы ему рыться в ее шкафу с платьями? Если только он не фетишист, но эта мысль больше рассмешила, чем озадачила. Нет, в комнате был однозначно чужой. И он что-то искал. Ну конечно, вдруг осенило Аню! Кто все дни преследовал ее, даже пытался в сумку залезть? А теперь явился сюда? Вывод был очевиден.

Стараясь не дышать, девушка скатилась с кровати. Благо, в перинах все звуки тонули и ей удалось сесть на кровати бесшумно. Выручила и ширма. Не смотря на хлипкость и кажущуюся бесполезность, сейчас Аня была благодарна присутствию той в спальне. Ей нужно было что-то, что защитит – какой-то тяжелый предмет. Эх, как же не хватает ей письменного прибора из кабинета! С прикроватного столика девушка схватила графин для воды, который был почти пуст и тихонько выглянула из-за ширмы.

Знакомый бородач, правда, сейчас без тулупа в одной лишь косоворотке уже переместился к сундуку и рылся в ее сумочке-мешке. Аня понимала, что он пришел за кольцом. Дикий, животный страх, который она испытывала вдруг смешался с неистовым восторгом. Выкуси, подлец! Кольца-то ты и не найдешь!