Гроза утихла почти сразу же, после того как был закончен бой. Даже толком не начавшись. Как и эта война.

Белые Врата, те самые, через которые принято встречать высокопоставленных гостей, украшены зелеными лозами. Я смотрю на них, жадно впитывая каждую мелочь. С каждым шагом дрэстанца, который несет меня, я становлюсь ближе к родному городу. Сердце колотится в груди. Кровь стучит в ушах. А внутри тревога свернувшейся змеей поднимает голову. Неужели все-таки не откроют?

Я ненадолго бросаю взгляд налево. Темный алехандр едет верхом на дрэстанце чуть меньше, чем тот, что несет меня. Его лицо сурово, взгляд сосредоточен. В ладонях едва заметно потрескивает магия. Он готов в любой момент дать бой. Как и всегда.

С правой стороны от меня на третьем дрэстанце Арлавиэл. Он так же внимательно смотрит вперед, как и Мелан. Я чувствую его решимость. И его боль. Сейчас он вынужден пойти против собственного дома, собственной семьи. И все это ради меня. Чувствую себя виноватой. И перед ним, и перед Меланом. Любовь обоих ко мне может стоить жизней обоим мужчинам. И если бы я была властна над их чувствами так же, как и над энергией этого мира, я бы возжелала, чтобы они никогда в меня не влюблялись. Но тогда, возможно, мне и не удалось бы выжить.

Ветер касается моих волос, которые завязаны на манер валькирий. А доспехи ангела становятся тем тяжелее, чем ближе я к городу. Это защитные заклинания работают так. В доспехах Гавриила угадывается магия, чужеродная для нашего города и мира фей в целом. Но это не критично. Думаю, что смогу продержаться в них до того момента, когда останусь одна в своих покоях. Во всяком случае, я буду очень стараться, так как в золотой кирасе и с этими косами я смотрюсь очень грозно. А феи очень внимательны к внешнему виду и именно по нему определяют, кто перед ними.

Наконец я вижу, как Белые Врата дрогнули и начали открываться. Даже с такого расстояния мне кажется, что я слышу их скрип, хоть это и невозможно. Отчего темная длань тревоги отпускает мое сердце, и дышать становится намного легче. Я вижу, как мои подданные выходят навстречу, держа в руках белые, розовые и лиловые цветы. Я слышу их пение, и на глазах выступают слезы. Феи приветствуют свою королеву. Я чувствую страх своих сородичей, они боятся ходячих деревьев, но все же продолжают петь. Потому я мысленно прошу дрэстанца остановиться и спустить меня на землю. Древо ворчит на своем языке, но все же просьбу мою выполняет. А уже через несколько мгновений рядом оказываются Мелан и Арлавиэл.

— Выжила из ума? — тихо шипит мой жених.

— В таких случаях нужно сначала поставить нас в известность, — вторит ему мой защитник. — Чтобы мы могли прикрыть тебя.

— Я рада, — мило улыбаюсь, ни к кому конкретно не обращаясь, — что вам, господа, наконец-то удалось прийти к соглашению хоть в чем-то.

И ступаю вперед. Да, я признаю, что поступила опрометчиво, нужно было сначала предупредить их, что я хочу спешиться. И намерена извиниться. Но только не сейчас. Позже, когда мы останемся одни, без лишних глаз и ушей.

Феи, вышедшие меня встречать, видят, что страшные деревья остаются на месте, и приближаться к городу не собираются, и я читаю на их лицах облегчение. Все-таки это очень полезный навык, которым я бы не овладела, если бы не была лишена магии.

— Королева Айрин! — слышу выкрики сквозь пение фей.

Королева. Мой народ признает меня своей королевой. И не потому, что я поставила ультиматум захватившим власть. Фей невозможно заставить преклонить колени или запугать. Слишком свободолюбивый народ. И я рада быть одной из них.

Двери тронного зала открываются, и ко мне навстречу спешит Лирэйн. Мать Арлавиэла после кончины ее брата автоматически становится главой дома Света Огненных Глубин. Я сразу же замечаю, что внешне она, как и всегда, безупречна. Однако от нее сильно разит страхом. Еще бы, за предательство королевской династии их ждет расплата. Она сразу начинает лебезить передо мной:

— Дорогая Айрин! — всплескивает руками, словно я дочь, которую она так долго ждала. — Мы так рады твоему возвращению!

Между нами тут же возникает фигура темного алехандра, заслоняя меня от предполагаемой опасности. Вот только я точно знаю, что без Даурэна они ничего мне не сделают. Слишком трусливы. И как я не заметила эту их двуличность раньше?

Лирэйн замирает с невозмутимым видом, но я чувствую, что она недовольна. Конечно, придворная дама рассчитывала тут же начать оправдываться и попытаться завоевать мое доверие. Вот только доверие — это то единственное, что невозможно вернуть, если оно утрачено окончательно.