— Это самый безопасный вариант для Айрин, — вспыхивает Лав. — Мой дом сможет обеспечить её безопасность.

— Так, как уже обеспечил её семье? — поддевает его мой защитник.

Странно, но ранее не замечала такой враждебности между ними. Даже напротив, эти двое прекрасно ладили меж собой. Что это вдруг на них нашло?

— Прекратите этот балаган, — шиплю я, не в силах выдерживать эту перепалку.

И, словно Свет услышал мои молитвы, дверь в наши апартаменты резко открывается.

На пороге в сияющих золотых доспехах и обрамлении собственного сияния стоит военачальник ангелов Габриил. Он окидывает наши апартаменты быстрым взглядом и мгновенно находит меня. Решительно переступает порог, направляясь в мою сторону. Попытки остановить старшего сына аргха выглядят ничтожными, так как он отбрасывает моих жениха и защитника лишь жестом руки. Если бы не поглощающие их магию письмена, которыми украшены стены апартаментов, Габриила ожидала бы серьёзная схватка с тёмным алехандром. Однако сейчас большинство способностей Мелана заблокированы. Поэтому я с ужасом наблюдаю приближение разгневанного ангела. Он подхватывает меня на руки, словно пушинку, и несёт в спальню. Дверь за его спиной закрывается. И через мгновение я оказываюсь на мягкой постели. Ангел наклоняется надо мной. Его аура переливается сотнями вариаций света. Подобное может ослепить, однако я вижу черты его лица до малейших деталей. И шрам возле уха, который когда-то давно он получил в своей первой схватке с Тьмой. И это странно, потому что я точно уверена, что этот изъян скрывается магически. Тогда почему же я его вижу? Габриил растягивает губы в улыбке, но его взгляд при этом не становится добрее.

— Ну что, принцесса, — тихо шепчет он, и моё лицо опаляет холод его дыхания, — все ещё хочешь объездить меня, как дикого единорога?

* Арахстирианский шелк — тончайшая ткань, которую ткут народы, называемые арахстианами, из собственной паутины. Невероятно редкая и дорогая, поскольку их племена живут в мирах Нижних потоков. Арахстианы — объединение малых племен низших демонов, внешне похожих на огромных паукообразных существ.

Я замираю, как испуганная лань, встретившись со взглядом идущего за нее охотника. Слишком невероятным мне кажется происходящее. Шок настолько силен, что я даже на мгновение забываю о головной боли.

— Так и знал, — усмехается ангел, — что твои слова не более чем пафос!

И после сказанного, к моему облегчению, он поднимается на ноги. Я перестаю чувствовать его вес и близость тела и едва заметно вздыхаю. Не будь я столь благовоспитанной, наверное, и пот со лба вытерла бы рукой. От ангела не ускользают ни моё поведение, ни выражение лица. Однако он все расценивает по-своему. Наигранно сокрушённо качает головой, словно говорит: я так и знал, что ты пустомеля.

И только после того, как ангел отступает на несколько шагов от кровати, моё сознание наконец-то начинает работать. Я медленно соображаю, что на самом деле вероятность того, что воевода ангелов намеревался предаться со мной любовным утехам, практически равна нулю. Он же поборник морали и вообще девственник. Если бы он и решился предать собственные убеждения, то вряд ли со мной. Впору бы посмеяться над самой собой. Возможно, я бы так и сделала, если бы меня не волновал очень важный вопрос: зачем Габриил пришел сюда?

Ангел безошибочно считывает мои эмоции, усмехается и говорит:

— Надеюсь, больше голова не болит?

Смотрю на него ошалевшим взглядом и хлопаю ресницами. Он что, излечил меня только что своей благодатью?

— Вот и славно, — кивает военачальник, уже направляясь к выходу из комнаты, — потому что нам нужно серьёзно поговорить, — добавляет он с серьезным видом, — и как можно скорее. Никто не должен узнать, что я был здесь.

Сказав все это, он открывает дверь, на пороге которой топчутся мой жених и мой защитник. Увидев ангела и оценив мой вполне приличный вид, мужчины делают правильные выводы. Они отступают в стороны, давая ангелу возможность выйти в гостиную. Я следую за ним, по пути оценивая вид своих подданных. Арлавиэл бледнее обычного, несколько длинных белокурых прядей выбились из тугого хвоста, но в целом вид он имеет приличный. Чего нельзя сказать о Мелане. Темный алехандр выглядит, прямо скажем, плохо. Смуглая кожа приобрела едва заметный фиолетовый оттенок, радужки глаз окрасились в черный и слились со зрачками. Оценив его ауру, я едва не спотыкаюсь, поскольку состояние ее заставляет меня испытать настоящий ужас, вся она полностью пылает энергией тьмы, которая клубится внутри словно дикий голодный зверь, скалит пасть, подобно змею, выбрасывает вперёд жалящие языки. И посреди всего этого безумия в районе сердца темного алехандра пульсирует чистый, неразбавленный хаос. Он стучит о края своей темницы, стремясь вырваться наружу. К счастью, Мелан гораздо сильнее и способен управлять собой. Однако его состояние очень пугает меня. Я никогда не видела его таким.

— Раз вы все в сборе, господа, — оскаливается Габриил, явно довольный своим остроумием, и продолжает: — То у меня есть к вам всем очень серьезный разговор, если вы, конечно же, готовы выслушать.

— Говори, — тороплю я, желая как можно быстрее избавиться от военачальника.

Он кивает, словно мы находимся на светском приёме и вокруг полно любопытных глаз. Меня всегда поражало то, как умело этот ангел умеет притворяться.

— Принцессе домой нельзя, — без предисловий говорит Габриил.

Арлавиэл хочет возразить, но Мелан оказывается быстрее:

— Это нам и так известно, — шипит мой защитник, гневно сверкая восполненными хаосом глазами.

Арлавиэл, понимая, что его мнение в расчёт взято не будет, тут же недовольно хмыкает.

— Нет, вы не знаете, — ангел снисходительно смотрит на тёмного алехандра. — И мы ничего толком не знаем, — Габриил качает головой, — даже о том, кто стоит за переворотом в государстве фей. Однако у нас есть подозрения, что наследница престола погибнет, стоит ей попытаться вернуться на родину, и они небезосновательны.