– - Целовать не брезговал, а из одного бокала так непременно - усмехнулся Натаниэль. Сам не понял, зачем вспомнил, но воспоминание смыло гадкий осадок, оставленный письмом, а глядя на то, как стремительно краснеет Элисса, развеселился окончательно. Взял вино, решив сменить тему - не за тем пришел, на самом-то деле - То есть как - день?

– - Да в той темноте было как время разобрать? Ну и пока в Тени бродили тоже особо не до счета часов было, - она покачала головой.
– Кабы Варел не сказал, какое сегодня число... Я-то думаю - чего ж умоталась так, а оно и немудрено.

Элисса отодвинула тарелку, плеснула еще вина.

– - Рассказывай, что тебя настолько из колеи вывело.

Натаниэль положил перед ней письмо.

– - Читай.

Она пробежала глазами по первым строкам, подняла взгляд.

– - Читай-читай, - сказал Натаниэль.
– Слог дивный.

А вообще зря он, наверное, так завелся с этим письмом. Обидно, конечно, что за совсем уж дурачка держат, но вспомнить, с какими мыслями из Вольной Марки плыл - дурачок и есть, чего теперь на зеркало пенять. Показать Элиссе стоило в любом случае, конечно, но до утра бы дотерпело. Синячищи, вон под глазами - ее бы под одеяло засунуть, да не выпускать суток трое, пока не выспится. Впрочем, что уж теперь... Сегодня все едва живы остались, пусть это и будет оправданием тому, какой он тугодум нынче.

– - Да уж, вижу, - буркнула она, бегая глазами по строчкам. Закончив, подняла взгляд.
– И правда, слог дивный, аж завидно. А, главное, ничего не забыла. Тут тебе и память отца, и двенадцать поколений Хоу, и честь, и долг - все, на чем тебя можно зацепить.

– - Не все, - улыбнулся Натаниэль.
– Но до главного она вряд ли додумается.

Да уж, он бы и сам не додумался еще пару-тройку недель назад. А вот поди ж ты. Оно и к лучшему. Эсмерель точно в голову не придет. Но зря он вообще об этом заикнулся, по делу ведь пришел, а сейчас разговор однозначно идет куда-то не туда, и как обратно вывернуть - демоны его знают.

– - Если не секрет, что же Эсмерель упустила?
– поинтересовалась Элисса.
– Потому что я тоже сообразить не могу.

А и не надо ничего никуда выворачивать. Сколько можно, в конце-то концов, строить из себя рыцаря без страха и упрека? Натаниэль приподнял бровь.

– - Так-таки и не можешь?

Она открыла рот, замерла на полуслове, снова стремительно заливаясь краской до самых корней волос. Вскочила, отвернулась, зачем-то вцепившись в спинку стула, опустила голову, так что неровно обрезанные пряди совсем скрыли лицо.

Натаниэль мягко обнял ее со спины, зарылся носом в волосы.

– - Не надо...

– - Почему?
– шепнул он, касаясь губами за ухом.

Она прижалась всем телом, все еще не выпуская из рук злосчастную спинку стула.

– - Ты же знаешь... я говорила.

– - Если дело только в этом...
– выдохнул он, спускаясь вдоль шеи.
– Я рискну.

Элисса вздохнула - долго и неровно, наклонила голову, словно специально для того, чтобы ему было удобней.

– - Нет...

– - Тогда прикажи мне уйти, командор, - хмыкнул он, прижимая ее крепче. Грудь легла в ладонь, плотная ткань дублета мешала, и Натаниэль занялся застежкой.

Она снова вздохнула, так и не отстранившись.

– - Я...

Натаниэль снял ее ладони со стула, развернул, приподнял подбородок, заглядывая в глаза.

Дыхание Создателя, как же ей страшно! Тени не испугалась, демонов не испугалась - или, по крайней мере, очень умело это скрывала - а сейчас в глазах плещется самый настоящий ужас. Ужас от того, что можно снова полюбить - и снова потерять.

Только ведь поздно уже бояться, на самом-то деле.

Натаниэль запустил пальцы в волосы, склонился - глаза в глаза, так что дыхание касалось кожи. Прошептал:

– - Страшно любить когда война, правда? Когда могут убить...

Элисса дернулась. Натаниэль накрыл пальцами ее губы.

– - Если ты не можешь справиться с этим страхом - скажи, и я уйду. Только это ничего не решит. Потому что ты уже за меня боишься. Потому что я уже боюсь тебя потерять.

Поцеловал - нежно и бережно, точно она была совсем-совсем юной, не ведавшей до сих пор ни мужских рук, ни мужских губ. Отстранился - совсем чуть-чуть, только чтобы снова видеть ее глаза, провел большим пальцем по скуле.

– - Я могу остановиться... Пока - могу. Только... Мы можем любить друг друга. А можем позволить страху победить. Решать тебе.

Элисса замерла так надолго, что он успел было по-настоящему испугаться - не получилось, не убедил, не справился. Развернуться и закрыть за собой дверь несложно, только дальше то что? Деваться им друг от друга некуда. Делать вид, будто ничего не было - так не железный же он...

Она коснулась его щеки, едва-едва, словно проверяя, не исчезнет ли он от этого прикосновения.