– А как же разговаривают между собой влюбленные?

– Не знаю, ханум. Этого я еще не испытал. Но мне кажется, что по-настоящему любящие друг друга люди внешне сдержанны в проявлениях своих чувств.

– Значит, при встрече они молчат, вздыхают, а оставшись одни, отдаются мечтам и, может быть, плачут, да?
– насмешливо перебила его Шамсия.

– Примерно так...

– Это и есть настоящая любовь?

– Во всяком случае это - признак подлинной любви.

– В таком случае поздравляю вас, господин учитель! Одна из первых красавиц нашего города испытывает к вам нечто подобное.

Фридун вопрошающе взглянул на нее.

– Да! Да! Не удивляйтесь!
– продолжала девушка.
– И не спрашивайте, кто она. Все равно не скажу. Пусть эта любовь останется нераскрытой. Так она разгорится еще сильнее... Догадайтесь о ней сами.

– А я этим не очень интересуюсь, ханум, - спокойно ответил Фридун.

– Ну хорошо, я сама скажу вам, хотя вы и стараетесь быть таким равнодушным. Обещайте лишь мне за это, что дружба наша будет верна и постоянна... и, что бы со мной ни случилось, я смогу вас видеть, учитель, когда это мне будет нужно. Ничего иного мне от вас не надо. Обещаете?

– О подобном обещании скорее должен просить вас я. А дружеские чувства бедняков и так бывают постоянны и крепки.

– Ну и прекрасно. Тогда я скажу вам. Девушка, которую вы так отметили своим вниманием на моем вечере...

Фридун тотчас же вспомнил Судабу.

Многозначительно посмотрев на Фридуна, Шамсия добавила:

– Она и влюбилась в одно сердце из тысячи сердец.

– В кого?
– спросил с удивлением Фридун.

– Ну конечно, не в меня.

И Щамсия весело расхохоталась, но потом снова серьезно продолжала:

– Если бы вы знали, что творится с бедной девушкой. Бывает у меня чуть не каждый день. Услышав шаги за дверью, приходит в страшное волнение. Наконец, однажды, не выдержав, она спросила меня: "Почему не видно вашего учителя, дорогая Шамсия?" Я ответила, что вы серьезный молодой человек и с головой погружены в науку. И еще я спросила: "Он понравился вам, милая Судаба?" Она вся вспыхнула, но ответила: "Да, Шамсия, это благородный, умный и простой человек". Тогда я решила обязательно устроить вашу встречу. Вот почему и потревожила вас сегодня, дорогой учитель.

Фридуну показалось, что Шамсия затеяла все это просто для того, чтобы развлечь себя, как это нередко делают богатые бездельники.

– Вы хотите сделать меня участником спектакля, ханум?
– сказал он серьезно.
– Я согласен и сыграю порученную мне роль, но только в заключение объявлю Судабе-ханум, что вы решили поразвлечься.

– А что вы думаете?! Ведь это в самом деле интересное зрелище: принцесса, дочь министра - и бедный студент! Да еще из деревенских! язвительно воскликнула Шамсия.

Фридун заметил ревнивый огонек в глазах девушки, и ему стало ясно, что Шамсия собралась отомстить за боль, причиненную ей в памятный вечер, когда сам Шахпур танцевал с Судабои.

– Вы нехорошо поступаете, ханум, - сказал он.
– Мстить за мелкую неприятность... Я верю, что в вашем сердце нет столь низменных чувств.

Шамсия вспыхнула.

– А это хорошо, что она играет моей жизнью?

И девушка закрыла лицо руками.

– Если есть серьезное чувство, - стал утешать ее Фридун, - все это сущая мелочь, потому что подлинная любовь далека от измены. Когда два молодых сердца связаны подлинной любовью, может ли это повлиять на них, дорогая Шамсия-ханум?

Но этими словами Фридун только задел девушку за живое. Она печально поникла головой. В таком несвойственном для нее состоянии Фридун видел Шамсию впервые.

– В этом-то и весь вопрос, дорогой учитель, - прошептала девушка. Существует ли она, эта истинная любовь?
– Или вместо нее одна забава, игра человека из царского дома?..

И, заплакав, девушка вышла из комнаты.

Фридун смотрел на шелковые драпри, на великолепную мебель, на изысканные рисунки ковра и думал о том, сколько грязи, тайных мук и терзаний кроется подчас за всей этой роскошью. Как в тесной клетке, чувствовал он себя в этой надушенной гостиной. Он встал и почти невольно распахнул окно.

– Ах, Судаба!
– неожиданно донесся до него голос Шамсии.
– Добро пожаловать, дорогая! Как я вам рада!

– А я думаю, Шамсия, что порядком надоедаю вам, хотя вы и встречаете меня словами: "Добро пожаловать!"

– Что вы, ханум! Я страшно рада!

И девушки вошли в гостиную.

Фридун поднялся им навстречу. На лице Судабы отразилось волнение.

Они сели. Фридун украдкой взглянул на только что плакавшую Шамсию. Та успела умыться, напудриться, подкрасить губы. От недавних слез и горя не осталось и следа.