Он фыркнул.

— Ты переоцениваешь свое обаяние, МакКенна. Тем не менее, я все-таки воспользовался дезодорантом. Не стоит благодарности.

Райли обмахивалась барным меню, которое прихватила с собой по дороге.

— Тебе, наверное, приходится отбиваться от женщин.

Она замерла, как только произнесла эти слова.

— О Боже. Ты ведь ни с кем не встречаешься?

Сэм бросил на нее мрачный взгляд.

— Ты действительно думаешь, что я согласился бы на твой дурацкий план перепихона, если бы встречался с кем-то?

— Ты злишься, что я испортила отношения с Анжелой?

— Неа. Все равно ничего не вышло бы, понимаешь?

— Мм, да. У меня было одно или два таких случая, — сухо сказала она.

— Брент? — спросил он.

Она нервно поерзала.

— Брент был...

— Инструментом, чтобы заставить меня подчиниться твоему плану?

— Я знала, что ты знаешь, — пробормотала она, прежде чем повернуться, чтобы заказать себе напиток. Она не была в восторге от того, что использовала Брента, но она немного успокоила свою совесть, сведя его с одним из редакторов Шпильки.

Одним из очень симпатичных редакторов Шпильки, которая была достаточно тщеславна, чтобы не возражать против того, что Брент время от времени проверял свое отражение в столовом серебре.

Её не удивило, что Сэм разгадал ее план. Удивило то, что он знал об этом все это время и все равно позволил себе согласиться.

Интересно.

— Значит, ты не встречаешься с Брентом, и я ни с кем не встречаюсь, — сказал он, когда бармен поставил перед ней «Манхэттен».

Райли постучала пальцем по кончику своего носа.

— От тебя ничего не ускользает.

Он издал многострадальный вздох.

— Я рад видеть, что с тобой не менее трудно ладить, когда ты собираешься переспать с парнем.

Ее пульс участился. Она сидела с Сэмом так много раз за эти годы, что почти — почти — забыла о причине, по которой они здесь оказались.

Она почувствовала, что он изучает ее.

— Ты нервничаешь, — сказал он. — Для человека, который этим зарабатывает на жизнь...

— Погоди-ка, — огрызнулась она. — Я не зарабатываю этим на жизнь. Я пишу о сексе для заработка, а я не занимаюсь сексом для заработка. Это огромная разница.

— А есть ли разница вообще?

Ты понятия не имеешь.

— Да. Первое — журналист, второе — проститутка.

— Из тебя получилась бы ужасная проститутка, — пробормотал он.

— Приму это за комплимент.

— Это был не комплимент. Ты была бы ужасной проституткой, потому что ты слишком болтлива.

Она бросила на него взгляд исподлобья.

— Болтливость разве плохо?(используется слово mouthy, которое также переводится как крикливый; Райли намекает на сексуальный подтекст)

Сэм лишь закатил глаза.

— Стоит только дать повод секс-журналисту атаковать тебя двусмысленными фразами.

Райли не позволила себе нахмуриться. Он вовсе не вел себя как мужчина, охваченный похотью. Вместо этого он вел себя как слегка недовольный друг, которого попросили об одолжении. На самом деле, она уже неоднократно видела эту версию Сэма. Например, когда он нехотя помог ей переехать. Или когда он пришел починить ее мусоропровод, потому что ее домовладелец был в России.

— Расскажи мне кое-что, — сказала она, поворачиваясь на своем сиденье лицом к нему.

Он хмыкнул и поднес виски ко рту.

— Полагаю, у меня нет возможности отказаться?

Она проигнорировала это.

— Чем бы ты обычно занимался прямо сейчас?

— Ты имеешь в виду обычный вечер пятницы, когда я не втянут в худшую идею в истории секса?

— Ты не будешь думать, что это такая уж плохая идея, когда увидишь мое чёрное кружевное белье.

Он поперхнулся.

— Серьезно?

Она слегка коварно улыбнулась. Значит, у него не было иммунитета. Хорошо.

— Я имею в виду, что бы ты сейчас делал, если бы у тебя было настоящее свидание с кем-то другим?

Он подал знак налить еще.

— Я бы делал то же самое, что и большинство парней с горячей женщиной. Пытался бы залезть к ней в трусики.

Она приподняла брови.

— На первом свидании?

— Всегда стоит попробовать.

Она была заинтригована вопреки самой себе.

— Обычно это срабатывает?