— А нравится?

— Я в него влюблена.

Верлиан остановился и обернулся. В глазах его застыло сожаление.

— Может все-таки выберем тебе другого? Ты достойна лучшего…

— Спасибо, конечно, за столь высокую оценку, но я не хочу другого.

— Так ты и других-то, наверное, и не видела… У меня есть друзья и они…

— Я не хочу других! — я начала порядком закипать. — Я хочу Дэйвара Аррена!

— Тише-тише, сестричка. Не бушуй. А то ты орёшь так, словно это ты меня домой ведёшь, а не я пленников тащу.

— А где кстати Самюэль? Ты сказал, что он должен появиться с минуты на минуту…

— Я солгал. Сейчас он, вероятнее всего, помчался за амулетом Эш. Я сказал ему, что спрятал его в западной части Пустоши.

— Тогда зачем ты Дэйву в голову камень запустил?!

— Захотелось.

— О, Боги, — протянула я, приложив ладонь ко лбу. — Мне достался брат — идиот.

— Тебе достался брат, которого не устраивает тип, что женился на тебе, когда ты под действием зелья! И воспользовался одурманенной девушкой!

— У нас брачная ночь состоялась, когда я уже пришла в себя! Он и пальцем меня не тронул! Он и женился на мне, чтобы я не перешла на темную сторону! Так Руфин сказал!

— Кто?! Руфин?! — расхохотался Верлиан. — Ты сейчас серьезно?! Вы послушали этого ведуна?

— Ты его знаешь? — спросила настороженно.

— Да, кто же его не знает в этих краях… Он сам в своих видениях разобраться не может. Сколько уже неприятностей из-за этого всем доставил… Наговорит ерунды, а люди бегут все исправлять. Его альвы уже несколько раз наказать за эти видения пытались. Они считают его опасным для всего королевства.

Я от удивления открыла рот, вспоминая нашу первую встречу с Руфином.

«Он опасен!»— кричали тогда нам альвы, когда мы принялись спасать его от сожжения на костре.

— Но он сказал, что я и есть сама магия! И про элемент рассказал… Да это милый старичок!

— Ну, может тут угадал. Но нельзя прислушиваться ко всему, что он говорит. Он вон одному кузнецу сказал, что детей ему Боги не дадут… И что? Кузнец принялся спать со всеми девицами без разбору. Так его мужья этих самых девиц чуть убили. Всех их и обрюхатил!

— Ужас какой…

— Ужас это то, что Руфин любит с женщинами путешествовать. И говорит им, что проведенная с ним ночь приносит удачу.

— Что?!

— Вот тебе и милый старичок… В этой части королевства из милого и безобидного можно встретить только ежа. И то, если Самюэль на нем свою магию не практикует.

Верлиана, судя по всему, очень веселила моя реакция. Ещё бы! Нет, определенно верить никому нельзя! Никому! Даже себе! Особенно в этой части Эмеральда…

— А вообще, я от общества Дэйва избавился не только по этому поводу… Я поговорить с тобой хотел… Наедине, — его голос стал серьезнее.

— О чем?

— Ты не должна рожать детей, если вернешь себе свою магию.

— Но почему?

— Потому же, почему и я не хочу их иметь. Мы — зло, Элис. Эксперимент сумасшедшего, который не должен получиться. Ведь цель Мерлина — создать новых магов со смешанной магией.

— Не наша вина, что мы стали игрушками, Верлиан.

— Нет. Но у нас нет выбора.

— Тогда я не хочу возвращать себе магию. Я хочу остаться обычным человеком. Это возможно?

Губы Верлиана тронула лёгкая улыбка, и он бросил на меня быстрый взгляд.

— Сила Дэйвара вернётся, Элис. Ты не хочешь быть сильнее его?

— Нет. Я хочу быть ему ровней. Но я говорю не о магии, Верлиан. Мне она не нужна.

— Я подумаю, что могу сделать.

Мне казалось, что он знает ответ на этот вопрос, просто не спешит говорить мне правду. И в душу закралось нехорошее чувство тревоги.

— А если я откажусь от своей магии, ты не пострадаешь? — спросила негромко.

— Не пострадаю, — на его губах появилась обворожительная улыбка. — Не переживай.

Только сейчас я заметила, как изменилась вокруг природа, когда мы оказались с обратной стороны скал. Все здесь пестрило разнообразием деревьев, кустарников и цветов. Словно в эту часть земли вдохнули жизнь…

— Это твоих рук дело? — поинтересовалась, рассматривая необычные фиолетовые цветы, которые подобно шторам спускались со скалы.

— Моих. Где-то же и я был должен практиковаться со своей светлой магией. Правда, когда я был помладше, то Самюэль часто все испепелял и травил черным туманом. Сперва я переживал по этому поводу, а потом… Хм… Потом я понял, что он каждый раз просто освобождает мне место для новых фантазий. Он оставлял мне пустырь — а я творил вещи все изысканнее и изысканнее. Отец радовался. Самюэль злился. И в итоге прекратил портить мои творения.