Опять эти общие слова.

— И как вы проявили себя?

— Я не хочу утомлять вас делами, — великодушно заявил мой жених. — Государственная служба куда скучнее, чем вам может представляться. — Но мне интересно. Отец нередко рассказывал мне о делах, которыми занимается, — тут пришлось слукавить, папа всегда был скуп на подробности. Я увидела сомнение во взгляде жениха и добавила: — Я всего лишь хочу лучше узнать вас, раз нам предстоит провести вместе целую жизнь.

— И что же, вам интересна только моя работа?

В его тоне прозвучала уже знакомая фривольность. Я проигнорировала этот намек.

— Нет, ну что вы, просто… Вы как-то интересовались, насколько правдивы некоторые слухи обо мне. И я хотела бы узнать то же о вас.

Линия челюсти у него напряглась.

— А разве обо мне ходят слухи? — нарочито легкомысленный тон меня не обманул, Бредвину не нравился ход разговора. Еще несколько слов, и он сам сменит тему, оборвав меня на полуслове. Я решила рискнуть:

— Мне приходилось слышать кое-что. Наверняка сущая глупость. О том, что вы были в Нейморе, когда… во время печально известных событий.

Руки Бредвина замерли на веслах. Мне стоило усилий не съежиться под его взглядом.

— Где вы об этом слышали?

— Я… — проклятие, так продумывать свою легенду и совершенно растеряться, когда дошло до дела. — право, не помню точно. Может быть, от кого-то на приеме… так это правда?

— Конечно, нет, — отрезал мужчина. Лицо у него было такое, будто он был не прочь утопить меня в пруду. — И если вы действительно намерены провести со мной целую жизнь, я попрошу больше не упоминать подобного бреда.

Я тоже называла бредом слухи о моем романе с Кристобалем. Эффект неожиданности не сработал, как мне мечталось: жених только сильнее замкнулся, свирепо замолчал, а через несколько минут сообщил, что дела требуют от него скорее вернуться к работе. Вскоре мы уже причалили к берегу.

— Я только переговорю с вашим отцом и сразу отправлюсь в столицу, — сообщил он, подавая мне руку, чтобы помочь выбраться из лодки. Я дернулась, от того, как сильно он сжал мои пальцы.

— Разумеется, — кивнула я.

Возможности ускользали от меня одна за одной. Я уже начинала понимать, почему Кристобаль называл мой план по меньшей мере наивным, но… нужно было что-то сделать.

Прежде чем вернуть пиджак Бредвину, я едва заметно протянула руку — запоминающий артефакт рыбкой скользнул в карман.

Жених в тяжелом молчании проводил меня в поместье — мы расстались в одном из длинных коридоров. Скупо попрощавшись, он пошел в сторону отцовского кабинета. Я потопталась на месте, а затем тихо, стараясь не привлекать внимания, пошла следом.

От страха я чувствовала, как пульс отдается в висках. Остановившись перед массивной дверью я глубоко вдохнула и прижалась ухом к двери. Ни звука. Видимо, папа использовал Хранитель тайн. Это значило, что они по крайней мере обсуждают что-то важное.

Я заставила себя отойти.

Через десяток мучительно долгих минут Бредвин вышел из кабинета, и я столкнулась с ним в том же полутемном коридоре, где мы расстались:

— Лорд Бредвин! — я сделала шаг ему навстречу. — Мне так неловко за наш последний разговор и за глупости, которые я позволила сказать, — еще шаг. — Прошу, скажите, что сможете меня извинить?

Борясь с отвращением, я потянулась, чтобы его поцеловать. На мгновение Бредвин замер, удивленный, но быстро перехватил инициативу — его руки оказались на моей талии, губы были нетерпеливы и требовательны. Я замерла, но Бредвину, как и в прошлый раз, было будто все равно, как я реагирую на его напор.

Я вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, чуть потянула на себя… моя ладонь скользнула ему в карман, пальцы нащупали артефакт. Бредвин даже не заметил, как я вернула плоский камень себе. Он оторвался от меня, когда я уже считала секунды.

— На вас сложно злиться, леди Иветт, — произнес он, приподнимая пальцами мой подбородок. — И все же никогда больше не говорите о тех сплетнях. Ни с кем.

Я с головой забралась под одеяло и накрылась сверху пледом. Была уже ночь: свет в поместье погас, все разошлись спать. Я едва дотерпела до этого момента, так что руки теперь дрожали. Наконец, я осторожно коснулась магией артефакта, и тот тихо, на грани слышимости принялся воспроизводить то, что запомнил в кабинете моего отца.