Эрик подумывал о том, чтобы уйти, так ничего и не спросив: не нравилась ему ни древняя обстановка в магазинчике еврея, ни сам старик, который буквально впивался в него взглядом.

– Для начала представьтесь, молодой человек, – сдвинув очки поближе к глазам, предложил Карл.

– Эрни Уотсон, – выдавил из себя он, не желая прослыть невоспитанным человеком.

– Не нервничайте вы так, Эрни, что бы у вас ни стряслось, кроме безумия и смерти, старик Шрюдман пошерудит остатками своего разума и таки предложит вам решение, – добродушно говорил Карл.

Эрни собрался с духом и на выдохе произнёс:

– Пыль… – он сам испугался того, что открыто объявил о своём кошмаре незнакомому человеку. – Как она меня изводит – вы бы знали! – проговорил он, заметив, что ему стало как будто бы легче на душе.

– И что же с ней не так, с этой вашей пылью? – серьёзно спрашивал старик.

Мистер Уотсон застыл в ступоре.

– Она есть, – только и сказал он, почувствовав, что его лицо покрылось румянцем смущения.

– А вы, видимо, хотите, чтобы её раз – и не было?

– О да, Мистер Шрюдман! Это моё самое заветное желание! – его голос зазвучал бодрее: Эрни уловил в тоне старика сильнейшую проникновенность его проблемой. – Я попробовал всё: и Пылесборник «Чистота и уют», и робота «Антипыль», но ничего не помогает – прихожу домой, а там снова она… – он запнулся и умоляющим взглядом поглядел на Карла. – Скажите, Мистер Шрюдман, можно решить мою проблему?

Старый еврей ехидно улыбнулся.

– Есть-таки у меня одно средство: думаю, вам оно поможет, – сказал он, встав со стула и пройдя вглубь магазина. – Идите за мной, – повелел старик посетителю.

Они уходили всё дальше от входной двери, и Мистер Уотсон начинал чувствовать себя всё более и более неловко. «Да у него у самого всё в пыли! А он ещё и советовать мне что-то собирается – невиданная наглость!».

– Вот он, – остановившись, проговорил Карл. – Сколько квадратных метров в вашем доме?

Эрни задумался.

– Где-то пятьдесят или около того.

Старик закряхтел.

– А ненужные полки у вас имеются? – спросил он.

– Вроде бы, – не понимая, к чему этот вопрос, промолвил Эрни.

Старик застыл и стал думать: сколько же пылесборников дать этому человеку, чтобы пыль отстала от него навсегда?

– Вот, смотрите, – старик протянул свою дрожащую руку с прямоугольным предметом. – Это решение вашей проблемы.

Эрни не понимал.

– Что это такое? Пылесборник? Какая модель? А как он работает? – машинально спросил он.

– «Пылесборник 2828», если вам угодно знать его название, – не без улыбки ответил Карл. – Вам таких понадобится ровно сто штук, или же томов – так будет правильнее. За каждый я прошу по сто долларов.

Эрни мысленно прикинул итоговую сумму.

– Десять тысяч долларов! – воскликнул он. – Так дорого…

– Доставка оплачивается отдельно, – поспешил добавить Мистер Шрюдман.

Делать было нечего – Эрни заплатил старому торговцу и за сто пылесборников, и за доставку их до его дома. «Ни доллара не скинул!», злобно думал про себя Мистер Уотсон. «Ох, если это не поможет… Ну, держитесь, Мистер Шрюдман, я же вернусь и выбью с вас всё до последнего цента, и про компенсацию не забуду!».

И вот все сто «Пылесборников 2828» уже лежат ровными стопками на полу в кабинете Эрни.

Он тщательно проследовал совету старика: бережно уложил пылесборники по полкам в количестве двадцати пяти томов на каждой и радовался, что по счастливой случайности он не выбросил их из гаража.

Больше никто из его друзей не видел раздражение Эрни из-за пыли в доме, а Мистер Уотсон, самодовольно хвастаясь своими приобретениями, часто говорил то, что старик Шрюдман ему завещал: «Ни при каких обстоятельствах, Эрни, не заглядывайте пылесборникам вовнутрь: вам это вряд ли поможет, а пылесборник наверняка сломается». Но, разумеется, настал тот день, когда любопытство пересилило слова хитрого еврея, и мысли Мистера Уотсона были бережно очищены от пренебрежения к старинным источникам знаний.

А Карл Шрюдман, снова и снова пересчитывая вырученные деньги, говорил в назидание своему шестидесятилетнему внуку:

– Это-таки и называется искусством торговли: если КНИГИ, то их и за бесценок никто сейчас не купит, а вот если Пылесборник…

Доктор Гоп не любил операции, особенно когда приходилось удалять. Его всегда преследовало стойкое ощущение, что пациент уже никогда не будет абсолютно полноценным, а на месте удалённого органа останется незарастающий энергетический свищ, сквозь который невидимо, каплями будет вытекать жизненная сила. Это ощущение было ненаучно, даже крамольно, но избавиться от него не помогли ни богатая практика, ни совершенствование собственных медицинских познаний. Профессия врача-поэтолога предусматривала широкое применение терапии, в его распоряжении был огромный арсенал лекарственных форм от безобидных водителей ритма до ограниченно показанных строфосекаторов, всевозможные отвлекающие и возбуждающие массажи, водные и безводные процедуры, в конце концов, старое-доброе словесное воздействие, но иногда случай требовал последнего средства, и приходилось резать по живому.