Химик осторожно посмотрел на рисунок, лежащий возле кровати.

– Если у другого человека есть зачатки каких-то чувств, то попробую сделать всё до вечера, – пробормотал Химик, – хотя обычно бывает так, что небольшая разница в возрасте растягивает процесс на день или два.

– Разница в тридцать лет.

Гость выглядел на сорок, хотя он и пытался скрыть свой возраст, надев костюм, в каких ходят только молодые, его по-прежнему выдавали морщины на лбу и седина.

– Извините, не уверен, что стоит заказывать какие-то сильные чувства для пожилых, это бывает вредно.

– Та, для кого я заказываю, младше меня, – рассмеялся Гость.

– Вы имеете в виду то, что в Греции называли «филией»? Вам нужна дружба, местами такая сильная, что напоминает любовь?

– Я же сказал, нужна страсть. Эта девочка очень любопытная, ей интересно узнавать новое. То, что предлагаете вы, бессмысленно и не подходит ни мне, ни ей. Сразу скажу, что вы не можете мне отказать, сами знаете почему! Делайте как просят, а я достану выходные через хозяина лаборатории.

Гость знал, что Химик не мог отказать ему, как не мог отказать каждому посетителю, потому что любое «нет» растягивало проклятие в два раза.

– Я уверен, хозяин и так уже всё узнал, он часто следит за мной, а я делаю вид, что не замечаю его. То, о чём вы сейчас просите, продлит мою работу здесь на ещё больший срок, так что лучше мне отказать вам.

– Хозяин ни о чём не знает, он сейчас спит и ничего не услышит. Можете сами проверить, когда он придёт сюда.

Химик опустил голову и от бессилия смог выговорить лишь несколько слов: «Идите, всё сделаю». Стоило Гостю выйти на улицу, как Химик положил руку на дверь и уже хотел выбежать следом, только бы не оставаться в ненавистной лаборатории. Он хотел спрятаться в тесных улицах города, лечь спать в центральном парке или уплыть подальше, но хозяин всегда знал, где находится Химик. Он мог вернуть его сразу и продлить проклятие на долгие годы.

Перед глазами Химика с тех пор постоянно появлялось лицо десятилетней девочки, которая не знала, что ждёт её и какой подарок только что заказал для неё Гость. «Ей придётся испытывать муки оттого, что не каждый взрослый способен пережить и остаться в здравом уме. Кто он для неё? Отец, дядя или случайный прохожий?» – не мог унять свои мысли Химик.

Гость был влиятельным, даже Химик, который порой месяцами не выходил из дома, знал его имя. Потом, когда проклятие кончится, ему придётся уехать из лаборатории, начать какую-то другую, совершенно непонятную жизнь. Гость – уважаемый в городе человек, он богатый, его любят. Гость поможет ему найти новое дело и жить так, как живёт он. Химик вдруг понял, что уже давно согласился выполнить заказ мужчины и только напрасно стоит возле двери.

После разговора с Гостем дни перестали тянуться, незаметно наступил октябрь. В один из мокрых, холодных дней, от каких хочется повеситься или, будь он героем романа прошлого века, напиться до беспамятства, Химик отправился в аптеку за элементами для заказа. Он перешагивал глубокие бензиновые лужи, обходил стороной брызги машин и всё время оглядывался назад. «Сейчас что-то будет», – всё надеялся тот. Ни полюбившаяся ему гроза, ни гром, который периодически разносил небо пополам, не поднимали ему настроение. «Может, встречу её?» – Химик оборачивался всё чаще, стараясь поймать взгляд каждой женщины, узнать в них её, пока наконец не вернулся обратно.

Вечером он выключил свет в лаборатории, перед этим долго унимая дрожь по всему телу. «Она не пришла, потому что знает, что я трус и боюсь темноты», – решил он.

Известная истина о том, что противоположности притягиваются, была опровергнута лет двадцать назад каждой дешёвой газетой. Химик и сам написал пару статей по этому поводу, потому что все исследования показывали, что крепкие отношения строятся на общих интересах и понимании. Они с Садовницей обязательно нашли бы чем заняться. Конечно, сначала пришлось бы много молчать, но потом они научатся говорить о деревьях и море, недавнем концерте и любимых книгах. Химик помнил, что она любила петь, а он любил слушать её, так же, как любил когда-то слушать мать.

Весь месяц они разговаривали с Садовницей о какой-то ерунде, вызвавшей у обоих детский восторг. Иногда, когда Химик работал над заказом, она с любопытством разглядывала каждую пробирку и наблюдала за тем, как он проводит эксперименты. За этот месяц ни разу не получилось нужного, но он продолжал работать с тем же энтузиазмом, создавая всё новые и новые удивительные экстракты, которые можно было продать в три или четыре раза дороже обычных.

Наступил январь, Химик сильно заболел. Кашель стучал в груди и не давал дышать, но он продолжал работать над заказом, пока у него не получилось создать что-то уникальное. К этому времени он уже без сил поднимался с кровати, делал экстракты для зашедших клиентов и засыпал до утра. Сил дойти до аптеки у него не было, за телефон он не оплатил и теперь лечился горячей водой и остатками мёда, не имея возможности ни к кому обратиться за помощью. Он представлял, как Садовница лечит его, рассказывает сказки и гладит по волосам. Она снилась ему, появлялась, пока он бредил, и сидела у кровати весь январь. В последний день месяца, когда Химик уже поправился, она поцеловала его в награду за выздоровление.

Экстракт, который он создал в начале года, купили пожилой мужчина с девушкой моложе его в три раза. Химик не хотел признаваться даже себе в том, что эта пара должна была стать подопытными, на которых он проверит, сработает ли заказ для Гостя и девочки. Через месяц позвонила та девушка, чтобы выразить благодарность за работу. Экстракт сработал.

К концу февраля Химик продолжал дорабатывать заказ. Радость от хорошо выполненного предыдущего заказа сменилась на гнев, он был взбешён поведением Садовницы. Что мешало ей прийти к нему хотя бы раз после того, как она его вылечила? Она ведь и существовала только потому, что Химик сам её придумал, сам вообразил, будто она пришла к нему в гости и осталась. Ему казалось, что, если он перестанет спать, начнёт держать ладони под кипятком и откажется от еды, она снова вернётся. Садовнице нужны жертвы, ей не нужен тот, кто не готов сделать для неё подвиг.