Шрифт:
– Галь, подай-ка мне во-он тот рушник, - прошептала подруга, показывая глазами на длинную тряпку, висящую на стене. – Нужно ей пасть зафиксировать.
Я сняла рушник, медленно приблизилась и протянула его Тане. Было очень страшно, ведь собака могла отреагировать самым неожиданным образом…
В этот момент мне стало так плохо, что я еле успела выскочить из сарая. Вывернув содержимое желудка в высокую траву, я прижалась спиной к деревянной стене, стараясь унять дрожь. Неужели отравилась?
Глава 39
Мое дыхание постепенно выровнялось, дрожь прошла, а с ней и странный приступ тошноты. Немного постояв под свежим ветерком, я вернулась обратно в сарай, где сразу же наткнулась на взволнованный взгляд Тани.
– Что случилось? Ты бледная. Тебе плохо?
– Меня стошнило, - ответила я, до сих пор чувствуя во рту горьковатый привкус желчи. – Наверное, съела что-то несвежее…
– Мы ели с одного стола, но со мной все в порядке, - подруга не сводила с меня задумчивого взгляда. – Первые симптомы отравления появляются в течение одного – трех часов. В редких случаях инкубационный период затягивается до суток. Это слишком странно… Ты чувствуешь еще что-нибудь кроме тошноты? Боль, спазмы в животе? Диарея есть? Что с температурой?
– Да вроде бы все нормально, - я приложила ладонь ко лбу. Он был прохладным и сухим. – Нет у меня температуры.
– Болезненные ощущения в мышцах и суставах? Головокружение? Слабость? – подруга продолжала поглаживать собаку, задавая мне вопросы. – Сонливость?
– Головокружение немного, слабость… - мне почему-то стало страшно. – Та-а-ань…
– Так, ты себя сейчас как чувствуешь? – она вселяла в меня уверенность своим спокойным видом.
– Уже лучше. Тошнота прошла, - ответила я, и она удовлетворенно кивнула.
– Тогда давай закончим с собакой, а потом будем разбираться с тобой. Подержи ее шею. Она спокойная.
Я положила голову собаки себе на колени, а Таня наложила на спинку ее носа рушник, перетянула его ординарным узлом под нижней челюстью, а концы перекрутила и завязала узлом на затылке, позади ушей.
– Вот умница… хорошая собачка… Лежи, девочка… Это не больно…
Подруга принялась осматривать ее, а щенки в это время жалобно поскуливали, зарывшись в мягком сене.
– Ну, все ясно… - через некоторое время сказала она, снимая рушник с морды животного. – У нее мастит, а значит щенки голодные. Хорошо хоть не все соски воспалились, но, скорее всего, собака их не подпускает даже к здоровым из-за боли.
– Что же делать? – я знала, что Таня обязательно поможет ей, несмотря на отсутствие современных препаратов.
– Для начала накормим щенков. Нужно найти коровий рог. – Таня поднялась на ноги. – Козье молоко с яйцом придется дать, хотя и нежелательно…
– Хуже не будет? – я посмотрела на малышей, которые поползли к матери, надеясь поесть. – Оно ведь жирное.
– Сначала нужно исключить доступ щенков к болезненным соскам, а потом пусть едят материнское, но докармливать все равно придется. Им будет этого мало, - подруга тяжело вздохнула. – Одни проблемы какие-то… Уже голова не варит. Пойдем.
Цыгане еще завтракали, уткнувшись угрюмыми лицами в тарелки. Скорее всего, они даже не ощущали вкуса пищи, находясь в плену своего горя.
– Барышни! – услышали мы мужской голос и обернулись. Это был баро. Он подошел к нам и поклонился. – Те авен бахтале! Нам бы решить с могилами. Рома ведь лежат с ночи в ельнике.
Я растерянно посмотрела на Таню. Где им позволить сделать кладбище? Мы ведь толком не знали своих владений. Нам помог Захар. Мужчина стоял рядом и слышал просьбу Бартоша.
– Чего тут думать, пусть на деревенском погосте и хоронють. Он недалеко.
– Вот и решение, - я повернулась цыганскому барону. – Вы можете похоронить своих на деревенском кладбище.
– Благодарю вас, - баро еще раз поклонился и пошел к остальным.
– А чего… такие же люди, только чернявые… - пожал плечами Захар. – Мертвым оно все одно, кто с ними рядом лежать будет… Хоть цыган, хоть немец, абы не басурман…
Он пошел заниматься своими делами, а я, увидев Ваньку, окликнула его и попросила, чтобы он отнес собаке воды. После чего мы с Таней повернули в сторону кухни.
– Жир свиной есть? И календула сухая? – спросила она у Евдокии и та закивала головой.
– Все есть, барышни! Жира полно, а цветы сухие у меня в мешочке на полке над окном.
– Хорошо, неси все это сюда, сейчас мазь будем готовить, - подруга присела на скамью, и пока повариха искала ингредиенты, тихо сказала:
– Галь, может, ты беременна?
– Что? – я похолодела. Хотя эта страшная мысль мелькнула в моей голове еще у сарая, сейчас я испугалась сильнее. Из уст Тани она прозвучала как приговор. – Я… я… не знаю!