— Ты пришёл один через пустыню? — Сарда Бахруш не был доволен тем, что ответил посланец на этот вопрос раньше.

— Я один пришёл говорить с вами. У моего народа волей Высшего есть средства и возможности пересекать реки и пустыни, есть способы смотреть сверху и делать многое другое. Но я пришёл к вам один и я буду один говорить.

Медирит решил не настаивать на более прямом ответе. Наверняка недалеко от оазиса есть ещё эти “люди завета”, и наверняка посланные разъезды их скоро обнаружат. И наверняка Высочайший заметил увёртливость чужеземца.

— Начни с рассказа о вашей земле и твоём народе, — балай сдвинул брови. — Остальное потом.

— Увожу совл в сторону, — полушепотом сказал управляющий, напряженно глядя в отображающее стекло. — Топлива уже немного, сейчас попробую добиться пониженного расхода. Он на мгновение прикрыл глаза и потом совсем шепотом забормотал молитву.

— Всадники в трехстах шагах к полуночи-восходу. Пока двигаются мимо, — также полушепотом доложил наблюдатель из смотровой башенки.

Песчаная завеса пока выручала, придавая рубежному лагерю за сетью и возвышающейся над ней верхней части стеноката вид бархана среди остальной пустыни. По крайней мере для взгляда издалека.

— Хорошо, — Шенай Бартеом почти не вслушивался в доклады, они проваливались сразу в ощущение поля боя. — Картинку наблюдения за Пророком не убирай с малого стекла.

— Сохраняю, эдона ниор-цев, — стеклоглаз совла показывал шатёр на холме и воинов вокруг него.

— Крутани быстро, глянем движения войск, потом обратно зацепи на шатёр.

— Делаю.

В стенокат заглянул помощник — доложить, что огнеискровые бомбы готовы. В случае нападения ничейных их следовало по возможности отогнать эффектными действиями и желательно без потерь. Однако пушки, скорострелы и ружья также были снаряжены и готовы к стрельбе.

Отряды Хаб-Элми по-прежнему стояли в готовности на краю оазиса. Из шатра на холме никто не появлялся. Ниор-цев Бартеом ждал, не отрываясь от отображающего стекла.

— Принявшие Завет издавна обрели право приносить Высшую волю в своих действиях. Многие, кто видели это, говорят о чудесах, неразумные говорят о колдовстве, но нет в этом ничего, кроме воли Высшего, доверенной малыми крупицами людям Завета ради блага их и прочих людей, согласных с законом, сообразным Завету. Я покажу вам жизнь в радости и достатке, приносимых людьми Завета и вместе с тем я покажу явление частицы Высшей воли. Высочайший, позволь мне сопроводить этим мой рассказ!

В глазах царя Хаб-Элми появился явный интерес, ожививший каменное выражение лица.

— Показывай, что хочешь. Мы посмотрим.

Пророк открыл короб и достал картинник. Расстояние от стола до стены шатра как раз хорошо подходило.

— Здесь у меня масло для лампы. Оно довольно плохо горит. Но я пришел сюда, следуя пути Высшей воли и если я верен этому пути, пламя будет должным. Прошу простить мне незнание ваших обычаев и дел ваших жрецов. Пусть не обидой будет вопрос, могут ли они помочь загореться тому, что гореть не склонно.

— Говорящие с Источником не занимаются фокусами! — в голосе из-под покрывала слышался гнев. — Источник есть жизнь, он даёт силу в своём голосе и мудрость из своего Сердца. Вода из Сердца несёт благо земле и народу!

— Следуя Высшей воле, истинно говорю, что не несу зла вашей земле и народу! — Пророк открыл кожух картинника и снял верхнюю часть лампы. — Вот я налил половину масла. Влей же сюда столько же твоей священной воды, чтобы не могло тут быть ничего скверного!

Жрец подошёл с кувшином, приложил его ко лбу и затем медленно долил в ёмкость лампы воды до края. Теперь уже все в шатре смотрели на происходящее с нескрываемым любопытством. Пророк закрыл лампу и отошёл на пару шагов.

— Во исполнение Высшей воли пусть придёт со мной Завет в землю Архаб, чтобы могли увидеть благо жизни в праведном законе, да возгорится здесь огонь, несущий свет!

Лампа вспыхнула белым пламенем, осветившим весь шатёр подобно свету дня. Обведя взглядом замерших в изумлении людей, Пророк закрыл кожух картинника. В воцарившемся полумраке он повернул световую часть к стене шатра.

— Исполняя Высшую волю несением Завета его в землю сию, прошу для показа жизни во благе верно собрать лучи в стеклах, — он открыл заслонку. Панорама полей Мци-Хабрит с работающими тягачами на первом плане и множеством домов вдалеке засветилась на стене с яркостью и четкостью вида в окне.

— Это жизнь на моей родной земле. Я когда-то жил в одном из таких домов. Когда я был юн, я приводил в движение одну из этих машин, с помощью которых сотня людей может обработать всё это поле, и вон то соседнее тоже…

— Интересно, отыщут ли нас раньше, чем они выйдут из этого шатра… — старший управляющий совлами сел к блоку управления. Шенай Бартеом коротко глянул на него.

— Так или иначе, найдут раньше, чем там назреет решающий момент. Уже дважды проезжали неподалёку.