Они поднялись на лифте - на этот раз всего на пять этажей - на свой этаж и вышли из него в коридор, ведущий в их комнаты. К этому времени Барретт взяла свою трость больше по привычке, чем по чему-либо еще, и они вдвоем прошли по устланному ковром коридору в дружеском молчании.

Комната Абрамса была ближе к лифту, чем ее, и он отпер дверь. Затем он на мгновение заколебался.

– Не хочешь зайти выпить?
– спросил он.

Так получилось, что Барретт размышляла над тем же вопросом. Она и Абрамс были коллегами на Мезе и хорошо ладили, но они никогда не были в одном подразделении. Она знала его, но обнаружила, что это не то же самое, что знать его по-настоящему. С другой стороны, ей действительно понравилось то, что она увидела с тех пор, как он присоединился к ней в Свинке, и особенно в этой поездке. И она уже долгое время была одна. На самом деле прошло пока меньше года с тех пор, как она потеряла свою семью и ногу, но казалось, что протекло гораздо, гораздо больше времени.

Она знала, что существовала теория, утверждавшая, что Ад - это не тот огненный котел, о котором думает большинство людей. Что вместо этого это было замороженное место. Бесконечное ледяное пространство, простирающееся в вечность. Она не могла подтвердить точность теории, но теперь по личному опыту знала, насколько долгим может показаться эмоциональное замораживание.

– Конечно, - сказала она.

Конференц-зал Адам Смолц

Башня Джордж Бентон

Город Старый Чикаго

Старая Земля

Солнечная система

– Должна сказать, что я немного раздражена, - сказала Кейла Барретт Джейку Абрамсу, когда они наблюдали, как люди в большом конференц-зале занимают свои места.
– Вчера они послали только одного министра кабинета принять решение об их отношении к убийству миллионов мезанцев. Сегодня?

Она подбородком указала на стол в центре комнаты. По меньшей мере пара дюжин сотрудников и свидетелей сидели аккуратными рядами на удобных стульях напротив этого стола, а бригадир Гэддис и Нацуко Окику сидели прямо перед ним. По бокам от них стояли два пустых стула, лицом к семи людям, которые сидели за самим столом.

– Сегодня они посылают весь кабинет министров только для того, чтобы решить, собираются ли они одобрить то, что равносильно полицейской операции, которая, вероятно, убьет не больше, чем горстку людей, если таковые вообще будут.

Она говорила достаточно тихо, чтобы ее слова не могли разноситься дальше чем на метр или два. Но аль-Фанудахи был достаточно близко, чтобы услышать их, и он остановился рядом с ней по пути, прежде чем присоединиться к Гэддису и Окику.

– Не принимайте это близко к сердцу, - сказал он, тоже тихо.
– Во-первых, вчера действительно были хорошие новости. Абаджиева была там в качестве официального представителя кабинета, потому что она министр иностранных дел, но причина, по которой премьер-министр Ен не послал с ней никого другого, заключается в том, что кабинет уже сильно склонялся к мнению, что Большой Альянс не несет ответственности. Эти люди, - настала его очередь указать подбородком на стол, - может быть, и политики, но они очень умные, и они распознают абсурдную теорию, когда видят ее.

– Но сегодня совсем другая игра, Кейла. Решение обрушиться жестко - "жестко" означает прямое уничтожение - на одну из дюжины самых богатых и могущественных трансзвездных корпораций галактики имеет огромные политические последствия. Особенно когда "трансзвездник", о котором идет речь, даже не входит в Лигу.

– Не вижу в этом ничего особенного, - сказала она.
– Кого волнует, где он зарегистрирован? Или насколько он богат? Казалось, никому не было дела, когда мы уничтожили "Рабсилу"!

– Даже на пике своего развития "Рабсила" всегда рассматривалась здесь, в Лиге, как корпорация вне закона, - ответил аль-Фанудахи.
– Конечно, она платила многим соларианским бюрократам, жандармам - даже намного большему количеству офицеров флота, чем я хотел бы признать, - но она все еще занималась торговлей, которая была незаконной по соларианскому законодательству. Так что из-за этого никто не мог позволить себе проливать публично слезы, что бы они ни чувствовали. Поверьте мне, есть немало карьерных аппаратчиков, которые действительно недовольны тем, что "Рабсила" исчезает. Они просто не настолько глупы, чтобы показать это.

– Но Лига не участвовала в уничтожении "Рабсилы" как корпорации. Даже решение Гэннона и Кингсфорда наконец-то начать применять законы против работорговли было направлено только против реальных преступных операций - работорговцев, людей, работающих на складах, где продавали рабов или перегружали их, и тому подобное, - а не против "Рабсилы" как юридического лица.

– Что?
– Она посмотрела на него со своего стула.
– Почему нет?

– Потому что Лига не имеет юрисдикции над "Рабсилой" как корпорацией, - терпеливо объяснил аль-Фанудахи.
– Мы могли бы оштрафовать корпорацию за незаконные операции, которые происходили внутри наших границ. Мы могли бы арестовать ее персонал и попытаться осудить их за нарушение нашего внутреннего законодательства, если бы они сделали это внутри наших границ. Мы могли бы даже закрыть ее соларианские операции и вообще не разрешать ей вести бизнес в Лиге, хотя это, вероятно, могло бы привести к судебным разбирательствам такого рода действий в течение многих лет. Но мы не могли просто пойти за ней и заставить ее полностью закрыться, потому что это была мезанская корпорация, а не соларианская.