Уходя с работы, она условилась встретиться с подругами в давно ими облюбованном и освоенном кафе, в шесть часов. Было без двадцати. Не торопясь, шла она по улице, останавливалась у витрин магазинов; прочла в газете, где какой идет фильм. Все видано-перевидано! Нет, вот этот, из старых, не смотрела. И кинотеатр рядом как раз…

К прозрачной коробке кафе она подошла ровно в шесть, поднялась на второй этаж, сразу нашла глазами приятельниц, успевших занять столик. И здесь у них был «свой». Посидеть в тесноватом зале с получки и аванса стало уже традицией: бутылка шампанского — на всех, по двести граммов мороженого ассорти с сиропом, по два пирожных, по чашечке кофе. Потом наступало время для личных дел. Дела эти были известны всем четверым, а водились только у троих: за Светланой таковых не значилось. Григорий Иванович в счет не шел.

— Не пойму, Светка, на что ты надеешься? — Тамара ковырялась ложечкой в мороженом. — Мертвое дело с твоим…

— Помолчи. Ни на что я не надеюсь.

— Сколько же так можно?! Все одна да одна. Жизнь-то, как говорится, проходит!

— «Жизнь проходит»! — передразнила Светлана. — Ты, Томочка, шпаришь словно из книжки какой!

— Слушай, Света! — Вера прикончила первый эклер и допила шампанское. — Я-то тебя давно уже не агитировала… Но почему, действительно, не поразвлечься? Убудет, что ли, от твоих чувств к Гришане нашему? Сегодня мы с Петром на такую вечеринку идем! Парней будет — навалом! Айда?

— Да не хочется мне, не хо-чет-ся! Когда надумаю, я сама попрошу: возьмите с собой! Честное слово! Надумаю — сразу же и скажу, и только вам. Я ведь всех вас очень люблю, девочки!

— Надумаешь ты, пожалуй! С твоими-то понятиями! — Катюха отхлебнула кофе.

— Ты ведь у нас жутко симпатичная, Светка! Смотри, как тот парень, вон — за столиком в углу, глаз на тебя положил! Я ему подмигиваю, а он нижнюю губу выпятил и в твою сторону кивает. Да погляди ты на него, погляди!

— Брось, Тома…

— Девочки, девочки! Начальничек наш, кот наш Васенька! — Вера прищурилась и подперла ладонью щеку. — С прорабом. Хороши! Видать, на работе дернули, а сюда добавить забрели.

От стойки буфета не очень уверенно отходил с бутылкой сухого вина начальник их стройучастка Василий Семенович Смирнов, за ним, с двумя бутербродами на ладонях, следовал прораб Коля Стенькин. Высматривая, где бы пристроиться, Смирнов увидел знакомые лица и, распахнувшись словно для объятья (в одной руке — бутылка, в другой — стаканы), ринулся в их сторону.

— Красавицы мои! Ненаглядные! Что зрит Василий Семенович, очам своим не веря? Шампань потребляете?! Шикуете?! Срежем, Коля, им в следующем месяце заработки!

— Обязательно и непременно!

— А вы, Василий Семенович, видно, тоже шиканули. — Вера отодвинула пустую чашку.

— Мы — после работы. После работы всем — не вам одним — разрешается. И к тому же завтра — что? Завтра — суббота, законный выходной.

— Василий Семенович! Может, сейчас и не ко времени, но… помните, что я вам…

— В понедельник все будет сделано, Светочка, не сомневайся! Для тебя, наша святая…

— Ладно, девочки! Допивайте свои кофея и — на воздух! — Вера встала. — А вы, Василий Семенович, устраивайтесь на нашем месте.

— Куда же вы, птахи мои? Есть дельное предложение — повторить… в смысле шампанского. Я мигом соображу!

— Спасибо, товарищ начальник, спасибо! Дела у нас. Счастливо оставаться и — добраться до дому, без приключений.

— Коля! Они не слушаются и грубят! Зарплату — упорядочим… железной рукой!

— Непременно и обязательно!

Кинофильм Светлану огорчил — не один десяток похожих смотрела. Затронуло лишь то, что судьба героини оказалась очень похожей на ее судьбу — своей незатейливостью, обыкновенностью: учеба в сельской школе, вступление в пионеры, в комсомол, отъезд в город, работа на стройке… Правда, дальше героиня становится большим человеком — мэром города, разные волнения и неурядицы семейной жизни переживает. Но это уже — когда она намного старше Светланы.

Городским головой мне не бывать конечно, а что до любви и семейной жизни — и у меня будет! И быть должно по-хорошему, только по-хорошему! Кто меня полюбит, тот никогда не разлюбит и никогда не бросит — ни ради кого другого! Потому что я тоже — полюблю, так не разлюблю и не брошу!.. А что, если никто не полюбит? Григорий Иванович-то вот…

Троллейбус, идущий до общежития, останавливался на той стороне, но Светлана не стала переходить мостовую, а зашагала к площади. Ничего для себя не решая, но внутренне уже зная, куда поедет, дошла до станции метро, вошла внутрь…