— Где он? — спросил Фридрих, еще более тревожась.

— Он придет… Думаю, что скоро… Его…

— Что случилось? Почему вы скрываете от меня?

— Зайдем ко мне в кабинет, — предложил Мегудин, не зная, как объяснить Фридриху, что произошло. — Я думаю, что это недоразумение… — сказал он в кабинете.

— Какое недоразумение?

— В первый день сева у нас были повреждены три трактора…

— И моего Руди обвиняют в этом?! — не своим голосом воскликнул Фридрих.

— Наверное, но во всем скоро разберутся…

— Моего Руди обвиняют в такой подлости?! Как можно подумать такое о моем сыне…

У расстроившегося Фридриха будто ком застрял в горле, от волнения заикаясь, он спросил:

— К-к-то, к-то мог ээ-то выдумать? Если бы о-он т-такое мог с-сделать, я-я бы с-сам…

— Мне кажется, что Руди скоро выпустят… — пытался утешить Фридриха Мегудин.

— Это классовая борьба, т-товарищ молодой Мегудин, — сказал Фридрих Зигфрид. — Когда выводят из строя трактор, тем самым срывают сев и наносят огромный ущерб. Это стоит больших денег, труда, но это все еще поправимо. А когда человека губят, этого уже не исправишь… К этому, молодой Мегудин, и стремился классовый враг… Нет меры его злобы против нас, он ничем не гнушается, чтобы ослабить нашу мощь…

— Ничего, разберутся, вот увидите, разберутся, — заверил Мегудин Фридриха.

— О, не так-то легко распознать, дорогой товарищ, этих негодяев. Они хорошо овладели искусством лжи, они знают, на кого свалить свои преступления и самим остаться чистыми…

— Поедемте-ка к следователю, — предложил Мегудин. — Я дал самую лучшую характеристику Руди. — Он вынул из письменного стола листок. — Вот его соцобязательство, которое он не успел закончить… Вот, посмотрите.

Зигфрид взял листок, пробежал глазами и, зачитав последние строчки вслух, сказал:

— Вы видите, к чему он стремился: его честь — это честь МТС.

Фридрих Зигфрид уехал домой вконец расстроенным. Через несколько дней он снова приехал в Курман и пытался узнать у следователя, как дела его сына, но никакого ответа не добился.

Проходили дни и недели. Фридрих часто навещал следователя, настойчиво добивался скорейшего разбора дела Руди, но пока результата не было.

К следователю уже вызывали Мецнера, Гонтова, Еремчука, Бойченко и еще нескольких человек из ремонтных мастерских. Каждый день Пауль был начеку, ждал, что вот-вот и его позовут. Ему казалось, что они сваливают вину на него, но он будет все отрицать, утверждать, что ничего не знает. Но его почему-то не вызывают, и это очень тревожило…

С большим нетерпением Пауль дождался выходного. После работы он решил отправиться к дяде, чтобы в воскресенье утром в кирке встретиться с Вальтером. Но до конца рабочего дня его вызвали на допрос.

Пауль вышел от следователя мокрым от пота и очень взбудораженным. На улице стояла кромешная тьма, и добираться к дяде было нелегко. Все же он решил не задерживаться здесь. Когда поздно ночью он вошел во двор, громко залаял Волчок. Пауль постучал в дверь.

— Кто там? — сонно спросил дядя Курт.

— Это я.

— Почему так поздно? — открывая, укорил он. — Проходи, проходи.

Пауль что-то пробурчал под нос. Из спальни вышла жена Курта, Марта.

— Ты, наверно, голоден? — спросила она.

Не дожидаясь ответа, Марта принесла крынку молока, творог и хлеб.

Пауль ел и рассказывал:

— Уже несколько дней подряд, как во сне я вижу отца с матерью: мать доит коров, кормит кур, а отец собирается выехать в поле и ждет меня, чтобы я помог ему собрать сено, которое он накосил.

— Может быть, наши молитвы дошли до бога и они в самом деле вернутся домой, — сказал Курт.

— Поэтому я к вам и пришел, чтобы завтра утром пойти в кирку и еще раз помолиться… чтобы с божьей помощью они вернулись.

Пауль с дядей старались прийти в кирку пораньше, занять хорошие места, но там было уже много народу, и протолкнуться поближе к пастору они не смогли. Издали Пауль увидел Вальтера, который усердно молился. После службы Пауль с Вальтером вышли из кирки и повернули в ближайший переулок. Остановившись возле какого-то палисадника, Пауль, оглядываясь вокруг, начал рассказывать:

— Вчера меня вызвал следователь и просил сообщить, что я знаю…

— Ну ты сказал ему то же самое, что говорил своему начальнику?

— Да.

— Это хорошо. Они тебя будут проверять. Главное — не путай, говори одно и то же.

— Мне кажется, что они все-таки меня подозревают… — тревожился Пауль.

— Брось! Он все время будет нагонять на тебя страх… А ты не сдавайся — ничего не знаешь, и все… Тогда отстанут от тебя. А если что, немедленно дай мне знать… Не беспокойся, я подготовлю свидетелей, которые подтвердят все, что нужно. Через неделю придешь, я расскажу тебе, что делается и что нужно сделать…