Шрифт:
Но он в этом совсем не был уверен.
Сначала его скручивало раз в полчаса. Потом – раз в десять минут. Чем дальше, тем короче становились паузы между схваткообразной болью. Нет, она не была невыносима, но её неотвратимость и постоянное возвращение выматывало гораздо сильнее, чем сама боль.
Демьен вспомнил про изощрённую пытку, придуманную чёрными колдунами – привязать жертву так, чтобы на темя ей капала вода. Всего лишь невесомая капля воды: одна, две, сто, тысяча тысяч… Мерно, неотвратимо, в одно и то же место… И ни отодвинуться, ни прикрыться – час за часом, пока не сойдёшь с ума. Вот и он испытывал сейчас что-то похожее – схватка отступила, несколько минут перерыва, но впереди маячит следующая, и от неё не отодвинуться, не закрыться.
Самое обидное, что Дениз тоже испытывала боль! Он так надеялся, что смог избавить свою женщину хотя бы от этого, ведь всю беременность он перетягивал на себя неприятные ощущения, почему же с родами это не сработало?
Новая схватка, Демьен задерживает дыхание, а потом несколько раз резко выдыхает и гладит жену по влажному лбу, отмечая, что она заметно побледнела.
«Трое, где вы? Почему она всё это терпит? Я же просил – мне! Боль – мне!!»– мысленно воззвал к Братьям.
И вздрогнул, получив отклик.
«Боль пополам. Вдвоём зачинали жизнь, вдвоём вынашивали, рождение тоже одно на двоих. В родах женщина должна чувствовать, но половину её боли мы отдали тебе».
Отозвались! Братья ответили!
Стало легче – они с Дениз не одни! Табун целителей, пятьдесят тысяч подданных и два монарха, которые переживают там, за стенами Храма, не в счёт. Толку-то от них? Хотя лекари стараются, он вполне внятно дал им понять, что их жизнь зависит от жизни и благополучия этой женщины. Но Трое… Трое могут всё! Братья, пожалуйста, не оставьте! Помогите его Дени и малышу! Он готов забрать себе всю боль. Её боль и боль ребёнка, ему же, наверняка, тоже не очень сладко сейчас!
Лёгкое, как дуновение ветерка, прикосновение к плечу.
Услышали!
И снова всё по кругу – спазмы всё сильнее, всё острее, передышка, искусанные губы любимой, стекающий пот, пальцы, которые в момент очередной схватки вцепляются до синяков в его руку. А он и сам еле терпит, но не может же он показать Дениз, что ему больно? Она и так страдает, а если поймёт, что его тоже накрывает, то будет мучиться ещё и из-за этого.
– Ты меня не обманываешь? Связь правда пропала, ты не чувствуешь схватки? – она его мысли, что ли, читает?? – Почему тогда морщишься и зрачок на всю радужку? Глаза не синие, а чёрные…
– Потому что ты сжимаешь пальцы, там уже всё в синяках, - отговаривается он. – Не знал, что ты настолько сильная, но не переживай, для меня это не боль, а так – ерунда. А ещё я вижу, как тебе трудно, поэтому мне тоже не по себе, поэтому и глаза. И вообще, не отвлекайся на меня!
– Я больше не буду, - шепчет, отдёргивая руку, но при новой схватке Демьен успевает подсунуть ей под пальцы предплечье. Ей легче, когда сжимает, пусть давит, раз это помогает!
– Ребёнок в порядке, сильный, сердце отличное, - комментирует очередной осмотр Гостар. – Раскрытие почти полное, еще пару часов и будем рожать!
– Пару часов? Будем рожать?? – вскидывается Демьен. – А до этого что было?
– Сейчас организм женщины готовится выталкивать ребёнка. Не волнуйтесь, Ваша светлость, пока всё идёт, как полагается, - Тавис смотрит на герцога с сочувствием. – Может быть, вы подождёте вестей в замке?
Уйти и оставить её одну? Да он с ума сойдёт…
Зло зыркнув на лекаря, герцог наклоняется над женой, гладит спутанные волосы.
– Ничего, родная, уже скоро. Я рядом!
– Дем, а можно мне встать? Я хочу походить, лежать устала, - шепчет женщина.
– Нельзя! – хором все целители. – Миледи может потерять равновесие, упасть, удариться!
– Можно, - рыкает герцог и помогает жене подняться, бережно, но крепко удерживая её. – Я не дам ей упасть.
И следующие два часа они медленно ходят по Храму, замирая, припадая друг к другу во время каждого спазма.
– Милорд, ваш обед!
– Что? – он не сразу осознаёт, что обращаются к нему.
Какой обед? Зачем? Новая схватка, и мужчина тонет в огне.
Братья, если то, что он сейчас испытывает, половина обычной боли, выпадающей на долю рожениц, то как они это выдерживают? Трое, за что им это??! Нет, он знал, что роды приносят страдания женщине, но даже не представлял, насколько сильные. А ведь у большинства не по одному ребёнку, а больше. Как, нет – как??! – они соглашаются на это во второй, третий и так далее, разы? Ладно первый, когда имеешь о родах только приблизительное представление… Или их заставляют мужья? Наверное… Он и сам, можно сказать, заставил. Не считал рождение каким-то подвигом. Подумаешь – все рожают, почти все выживают при этом, обычное дело!
Ох, не стонать! Не пугать Дени, улыбку на лицо!!!
Хорошо, что она не в том состоянии, чтобы отличить гримасу от улыбки… Два часа, Гостар сказал – два часа и… А что дальше? Будем рожать??? То есть станет легче? Или наоборот? Ну куда уж наоборот, если он, сильный мужик, давно бегал бы по стене, если бы не необходимость поддерживать жену!
В голове плясала какофония разрозненных мыслей, прыгающих с одного предмета на другой.
Пытаясь отвлечься, Демьен в красках представлял, что сделает с маркизом и как вызовет на магические дуэли всех членов Совета – по очереди. Плевать, что их девять, а он один! Плевать, что большинство только немногим уступают ему резервом и силой дара! Они посмели усомниться в его порядочности. Нет, не так – они посмели бросить тень на его жену и ребёнка!