– Милорд, время! – напомнил Тавис. – Жизнь миледи и плода утекает сквозь пальцы!!!

– Братья! Если вам так нужна чья-то жизнь, так заберите мою!
– он не осознавал, что произнёс это вслух. Не заметил, как отшатнулись лекари, как всхлипнув, осела на пол, потеряв сознание няня. – Вы сказали – выбрать? Я выбрал – себя. Моя жена и мой ребёнок должны жить, я готов умереть вместо них!

Последнее, что он увидел – как по Храму пронёсся поток разноцветных искр, которые сложились в удивительное животное, очень похожее на кошку, только размером с хорошего пони, и где-то на краю слышимости раздался сердитый крик новорождённого…

***

Его величество пронёсся через портал, держа на магическом поводке обоих герцогов, так что те и шага в сторону не могли ступить.

Всё это, вкупе с обещанием Варийского, заметно поубавило у обоих мужчин оптимизма. Особенно приуныл де Шантель, но и герцог де Рейсе выглядел подавленно.

Оказавшись в Зале Советов, император махнул рукой, в результате чего выборные лица были вынуждены сделать несколько шагов вперёд, прежде чем смогли остановиться.

– Говорите! – приказал им Дорен.

– Родовая магия пропустила миледи, - де Рейсе.

– Ребёнок, которого она ожидает, действительно кровный ди Аламьен, - де Шантель.

Присутствующие задвигались, вслух обсуждая новость.

– Право Совета свершилось, - вымученно произнёс герцог де Рейсе, и Дорен почувствовал, как с его горла спала невидимая лента.

– А теперь, когда вы получили ответы, воспользовались Правом и больше не беспокоитесь о законности происхождения наследника рода ди Аламьен, желание побеседовать с каждым из вас и задать свои вопросы появилось уже у меня, - еле сдерживаясь от желания потереть шею, заговорил император, и гул немедленно стих. – Поэтому вы все остаётесь во дворце, пока я не приму решение о наказании. Стража разведёт вас по покоям.

– Стража??!

– Наказание? За что??!

– Ваше величество, в чём мы обвиняемся?

– Как – по покоям?

– В качестве кого?

– Как надолго мы тут задержимся? У меня жена и дела рода!

Мужчины заволновались, некоторые вскочили с места, но были вынуждены опуститься назад, ибо император не стал ждать, когда высшие аристократы угомонятся, а применил против них магию.

– Мы имели право потребовать освидетельствовать миледи, пока ребёнок не родился! – возмущённо произнёс один из герцогов.

– Имели, потребовали, осуществили, - буркнул Дорен. – Теперь я осуществляю свои права и свою волю.

– Ваше величество, к чему магические поводки, мы же не враги! – запротестовал де Шантель.

Император хмыкнул, но сразу не ответил, а, на несколько секунд задерживаясь взглядом на каждом из представителей Совета родов, внимательно оглядел встревоженных подданных.

– Керье, когда вы требовали от императора Право Совета, вас не остановило знание, что этим вы накинули мне на шею магическую петлю, вынуждая выполнить вашу прихоть? Ведь я не ваш враг!

– Но… Это не прихоть! Сведения о подлоге герцога были из достоверного источника!
– пробормотал Шантель.

– Герцог ли Аламьен злоупотребляет властью! Недопустимо, чтобы должность Первого Советника при Вашем величестве занимал настолько нечистоплотный маг! Любой из здесь присутствующих Глав более достоин такой чести, чем Варийский! – выкрикнули со стороны.

– Аламьен подстроил смерть вашего брата, и это ему сошло с рук! – новый голос.

– Оговорил честную девушку из древнего магического рода! И теперь её выдадут замуж за низшего аристократа!!!
– ещё один.

– Оклеветал девушку и вашими руками убрал из столицы достойного мага, её отца - маркиза де Лоринель! – уже де Рейсе.

Дорен внимательно фиксировал в памяти лица и обвинения всех говоривших. Когда же Главы, наконец, замолчали, медленно выдохнул, напоминая себе, что у него сейчас нет времени разбираться с потерявшим берега Советом, а поотрывать им головы он всегда успеет. И бросил на них заклинание немоты.

Потрясённые аристократы, до которых начало доходить, что император на самом деле не шутит, и их выходка будет иметь не самые приятные последствия, только и могли вращать глазами, да беззвучно разевать рты.

– Вас проводит стража, а перед этим каждому наденут блокирующие браслеты. Двери в покои будут заперты, покидать их вы не сможете, если же кого покои не устраивают, всегда можно поменять их на камеры в темнице. Обвиняю вас в государственной измене, оговоре, вредительстве и покушении. Молитесь, чтобы ваше ослиное упрямство не навредило герцогине Варийской. Не дай Трое, что-то с ней или ребёнком случится, я уже не стану тратить время на разбирательство, кто из вас заблуждался, а кто сознательно портил кровь герцогу и оговаривал его супругу. Если, конечно, успею вынести приговор до того, как вас развоплотит Варийский, уж он-то точно сортировать на виноватых и случайно затесавшихся не будет. У кого дома дела и семьи – надо было помнить об этом до того, как вы решили бросить мне вызов.