В диванную протиснулись трое магов.

– Мэтры, препоручаю вашему внимаю вот эту леди. На неё наложили два прелестных заклинания – бережно изучить, скопировать, определить автора и ни в коем случае не снимать!

Когда Варийский остался наедине с императором, он вспомнил, что в холле до сих пор ждёт де Терьен. Демьен подстраховался, но его показания не понадобились, величество и сам разобрался. С разрешения императора, герцог вышел в холл, поблагодарил графа, напомнив ему о назначенном времени для визита, и отпустил.

– Итак, Мьен, - Его величество обратился к герцогу по его детскому прозвищу, что было редко и говорило об отличном настроении монарха, - готов заложить что угодно – это твоя девочка изобрела эти заклинания. Нет, какая умница! Главное, уже есть похожие, но намного грубее и с временным сроком действия, а эти – лёгкие, изящные и безлимитные. Просто прелесть! Если бы она училась, то применила бы те, старые, а так ей пришлось придумывать что-то своё. Может быть, мы слишком опекаем молодых магов? Может быть, не нужно им всё разжёвывать? Пусть учатся думать сами и сами же изобретают заклинания, а?

– Ваше величество, я против того, чтобы Дениз рожала от ди Тореля, - выпалил Демьен. – Она вообще не должна беременеть, пока я не найду способ снять проклятье!

– О, Трое, - поражённо произнёс император, всматриваясь в глаза герцога. – Мальчик, ты с ума сошёл? О, нет, хуже… Ты был настолько неосторожен, что влюбился в неё? Братья, я же предупреждал!

– Я не позволю вести её на случку, как корову! – взревел Варийский. – У нас полно времени, спешить совершенно некуда! Я подниму все архивы, даже тот, что в Храме. Жрецы разрешат, я с ними договорюсь! И найду условие! Только после этого я допущу, чтобы моя жена забеременела, и отцом её детей буду я сам. Только и исключительно я сам. Иначе…

– Всё! – вскинул руки император. – Я понял. Демьен, я спущу тебе этот тон и завуалированные угрозы, потому что помню, что значит влюбиться. Но постарайся больше не забываться, ибо, хоть ты и мой ближайший родственник, но любому терпению рано или поздно наступает конец. Хорошо, я дам тебе три года, чтобы найти условие и снять проклятье. Более того – всецело помогу сам и подключу всех сильных стихийников. Девочку на самом деле жалко. И её саму, и тот потенциал, который она несёт. Да и сколько можно страдать вашему роду.

Помолчав, император продолжил, понизив голос.

– Может быть, по пути, найдём решение проблем и моего рода. Три года, Демьен! А потом – не обессудь! Женский век короток, а твоей герцогине давно не восемнадцать. Правда, ди Торель расстроится, он в восторге от твоей девочки… Т-ш, не рычи! Как расстроится, так и настроится. На кого-нибудь другого. Всё, иди к жене, а мне придётся вернуться на Бал. Видел, какие милые нынче были дебютанточки? Через год узнаем, какой кому из них достался дар, и можно будет выдавать их замуж.

– Благодарю, Ваше величество, - Демьен почувствовал, как с души свалился камень размером с половину замка.

– Молодость, - вздохнул император. – Ты думаешь, я не понимаю? Всё я понимаю, Мьен, но монархам нельзя забывать, что интересы государства всегда должны стоять на первом месте. И часто приходится принимать такие решения, за которые другого казнили бы или лишили магии. Власть, Мьен – это бремя и ответственность, а не награда и сплошные развлечения. Впрочем, ты и сам это знаешь – родовое проклятье не даст забыть. Иди к жене, успокой её! Через два дня я назначил осмотр миледи целителями, и можете возвращаться к себе в замок. Три года, Демьен, помни, время летит быстро! И да – не забудь применить, а потом регулярно обновлять противозачаточное заклинание, когда… гм… ну, ты меня понял.

Проводив Демьена, Его величество глубоко вздохнул и покачал головой – три года! Но герцог явно влюблён, поэтому будет носом землю рыть, чтобы спасти свою жену. Правда, остаётся вероятность, что у Варийского ничего не получится, но заглядывать вперёд на три года Дорен не хотел. Такая жемчужинка должна жить! Ну, или хотя бы, оставить после себя потомка.

Кстати, о потомке…

Император щёлкнул пальцами, отправляя брату магписьмо, и в ожидании его появления, пересел к окну.

Вчера весь день шёл снег. Рваные, мягкие, пушистые хлопья, кружась в волшебном танце, надёжно укрывали стылую землю, погружая её в спокойный сон. Окрестности сразу преобразились, приняв нарядный и праздничный вид. И хотя зима – не самое лёгкое время, но люди повеселели и приоделись. Бал ли тому причина или белоснежное покрывало, расстилающееся от края и до края, но прислуга тоже преобразилась. Посудомойки и горничные, поварята и слуги – все щеголяли в светлых одёжках.

Мелькнула мысль, что в распутицу они одевались в серое и коричневое, чтобы не пачкаться, когда выскакивают на улицу, а сейчас кругом чистый снежок, можно и пофорсить.

– Ну? – брат, как всегда, не отличался ни деликатностью, ни многословием. – Зачем звал?

– Дерье, планы изменились. Сядь, не стой надо мной голодным грифом, - поморщился Его величество. – Через два дня герцоги Варийские возвращаются к себе. Я решил, что ты не будешь с ней спать.

– Не понял. Ты же сам меня убеждал, что Империи нужен ещё один воздушник! А я не хотел, ты помнишь? Не хотел чувствовать себя жеребцом, которому конюх выбрал кобылу. Я, знаешь ли, привык сам выбирать для себя… гм… кобылок!