Роджер фыркнул.
– Хорошо. И окажи мне в ответ одну услугу.

– Что?

– Не дай себя убить. У меня есть планы на тебя.

– Хорошо, - сказала сержант.
– Я, пожалуй, пойду.

* * *

Чим При остановил коня у небольшого ручья и напряг слух. Джунгли всегда были полны звуков, но на этот раз было что-то особенное. Дождь прекратился, по крайней мере временно, но в верхушках деревьев гулял ветер. Вероятно, это предвещало еще один ливень, который был бы достаточно раздражающим, но он также с шумом сдувал брызги воды с листьев и винофрутовых лоз. Это затрудняло слух, но было что-то еще, еще один шорох, наполовину затерянный в звуковом фоне, но был.

Он обернулся и понял, что едва может видеть двух лошадей позади себя.

– Первые три солдата. Двигайтесь вперед и посмотрите, что это такое. И постарайтесь, чтобы вас не убили.

Три цивана послушно потрусили вперед, и он услышал, как один из почти невидимых солдат хрюкнул от смеха.

– Да, сэр. Мы будем очень стараться, чтобы нас не убили.

– Вам бы лучше постараться, - сказал командир кавалерии со своим собственным ворчанием.
– Любой, кто будет убит сегодня вечером, пойдет на доклад!

Циванам потребовалось всего несколько минут, чтобы пробраться между деревьями. Но их приближение, каким бы тихим оно ни было, было обнаружено, и ночь зазвенела от боевых криков варваров, изливавшихся из сотен легких.

– Боги Огня и Тьмы!
– огрызнулся При.
– Во имя трех преисподних, с чем мы столкнулись?

Один из солдат, которого он послал вперед, выпалил все семь выстрелов из одного из недавно выпущенных револьверов, и яркие дульные вспышки показали командиру кавалерии десятки варваров... и, вероятно, еще сотни за ними.

– Рассредоточиться!
– крикнул он.
– Мне нужен какой-то точный подсчет!

Командир пришпорил своего цивана на юг, выискивая хвост колонны варваров, когда боманы бросились прямо на кружащуюся собственную кавалерию басика. Наконец, когда выстрелы достигли крещендо, он решил, что увидел достаточно.

– Трубите отход!
– приказал он горнистам, которые каким-то образом продирались сквозь лес.
– Объявите общее отступление. Надеюсь, они вернутся к пехоте.

Он снял коммуникатор с груди и повернулся на северо-восток, размышляя, как сообщить Роджеру, что все силы, по-видимому, отрезаны. Позади него зазвучали рога.

Враг был прямо за ними.

* * *

– Что ж, джентльмены, вот что происходит, когда вы переходите к внутреннему стриту, - сказал Панер.

– Возможно, все не так уж плохо, - сказал Богесс.
– Если это небольшие силы, мы сможем отбиться от них.

– По словам Чим При, это по меньшей мере тысяча или две тысячи, - сказал морской пехотинец, - и наши последние значительные силы кавалерии - это его - рассеяны по лесам и все перемешаны между ними. Так что остановить их будет нелегко.

– Должны ли мы остановить погрузку?
– спросил Рус Фром.

– Нет, если только мы не будем вынуждены, - сказал Панер.
– На всякий случай отзови один полк от погрузочных работ, но, в принципе, теперь все зависит от Роджера. Если он победит их, мы продолжим в том же духе. Если его вынудят покинуть позицию или обойдут с фланга, мы начнем отводить войска от погрузки, чтобы сформировать фронт, обращенный к Д'Сли.
– Морской пехотинец сделал паузу и покачал головой.
– Я только что сказал то, что, по-моему, сказал?

– Ты сказал, что мы должны снять батальон с погрузки и что это зависит от Роджера, - сказал Богесс.
– Ты это имеешь в виду?

– Да, - сказал капитан с гримасой.
– Я должен защищать Роджера, а не наоборот. Это будет нехорошо выглядеть в моем отчете.

– Вы должны написать отчет, чтобы он выглядел хорошо или плохо, - сказал со смешком Рус Фром.
– Пусть Роджер сам о себе позаботится.

– Господи, Господи, Господи, - простонал морской пехотинец.
– Его мать прикажет убить меня.

* * *

Роджер убрал блокнот в чехол и покачал головой. Он уже знал местность, и его фланг негде было закрепить. Однако не слишком далеко позади них был ручей, который мог бы помочь контролировать линию.

– Туркол, мы отступаем к дальнему берегу ручья. Выведите одну роту в резерв, расставьте остальные три в линию и начинайте отрабатывать легкую оборону. Пусть они хорошенько окопаются; дальше мы не отступаем.