Получается, всё, что я видела… это была правда.

Мать Этьена, которая сознательно убила нерожденного ребенка и хотела убить Этьена ради другого мужчины; то, как его отец отомстил своей жене… и появление моего собственного отца.

Внезапно мне стало душно.

Как Этьен мог оставаться жить в комнатах, где произошло столько чудовищных вещей? Как он мог здесь спать, трахать этих своих баб, зная, что когда-то его собственный отец…

Поднявшись с помощью Мари, я решительно подошла к дверям, ведущим (насколько я это ещё помнила) в мои собственные комнаты и потянула на себя ручку. Дверь не поддалась – замок оказался заперт.

Я дернула раз, другой, затем ещё несколько, пока Мари не подскочила ко мне, затараторив что-то непонятное на французском. Поскольку говорила она быстро – куда быстрее, чем обычно, то все её слова слились для меня в один большой звук, и я смогла уловить лишь основные мысли: «Монсеньор обо всём позаботился. Нельзя открывать до появления новой хозяйки Валуа».

Новой хозяйки, значит...

И тут же я вспомнила слова Этьена о кольце: «это кольцо должна будет надеть моя настоящая герцогиня – женщина, которая будет готова принять и нести всю свою ношу: герцогство, бремя рода Валуа и стаи оборотней».

??????????????????????????

Получается, что он все же планировал выполнить свои угрозы: запереть меня где-то в замке, чтобы я рожала ему детей, в то время как другая, официальная герцогиня их будет воспитывать.

Меня бросило в холодный пот.

— Мадам, вы собираетесь спуститься к завтраку? – осведомилась тем временем Мари, пока я приходила в себя, усевшись в кресло у стены.

— Наверняка мадам собирается остаться в комнате, чтобы предаться приятным воспоминаниям об испанских каникулах. Не так ли, дорогая? – поинтересовался Валуа, входя в спальню. Он отсутствовал всю ночь, а сейчас вернулся в комнату в свежем костюме, явно недавно побритый.

Стиснув зубы, я сделала вид, что поведение Этьена меня не трогает. Даже наоборот.

— Там я была окружена друзьями, — напыщенно ответила я, просто потому, что не знала, как правильно себя рядом с ним вести. Если мои комнаты были уже закрыты до «появления новой хозяйки», то и «новая хозяйка» наверняка определена.

Моё сердце на минуту замерло.

Получается… всё зря? Или…

…если Этьен не озвучил пока своё решение вслух, то, возможно, у меня ещё имелся пусть призрачный… пусть самый минимальный, но все же шанс исправить ситуацию?

Наверное, не стоило его злить.

— О, да, друзья. Как же я мог забыть, — усмехнулся Этьен. – Разумеется.

— Мари, — обратился он к служанке. – Принести мадам завтрак в постель.

— Нет! – воскликнула… даже не я, а то моё сумасшествие, которое я пока ещё так и не набралась смелости назвать своей волчицей. – Я спущусь вниз.

Этьен окинул меня долгим, оценивающим взглядом.

Я не ожидала от него чего-то милого или доброго, но его злая фраза всё равно задела меня за живое.

— Тогда переоденься во что-нибудь, что соответствует твоему статусу. Ты пока ещё являешься моей женой.

«Пока ещё»! Меня так сильно напугали эти слова, что я не просто вздрогнула – я дёрнулась всем телом и замерла, ожидая, пока Валуа уберется из комнаты. Но для Этьена всё это оказалось настоящим весельем – он не просто остался в комнате, он ещё и повалился на диван, оценивая платья и костюмы, которые предлагала Мари.

Наконец, серое с жемчугом платье удовлетворило его вкус.

Правда, мне не разрешили удалиться в ванную, чтобы переодеться. Мари помогла мне снять тот костюм, который я выбрала сегодня сама, и в присутствии Валуа, она также помогла мне надеть дорогое, но к моему удивлению, удобное и, несомненно, очень дорогое серое платье.

Впрочем, с цветом я ошиблась. Это только на вешалке, при скупом утреннем свете, оно смотрелось скучно серым, когда же мы вошли в зал, где солнечные лучи играли со старинными витражами, моё платье будто ожило, переливаясь тысячами искр. При этом, это выглядело именно как волшебство, как сказка – а не как переливы дешевого люрекса.

В изумлении поглаживая подол платья, я не сразу заметила взгляд Валуа – и усмешку, которая сейчас красовалась на лице Этьена. К счастью, ему, кажется, понравилась моя реакция на его выбор; по крайней мере, меня больше не высмеивали, а наоборот, весь завтрак Этьен вёл себя как любящий, добрый муж.

Как выяснилось, к завтраку уже многие из именитых гостей разъехались по домам, а потому в замке осталось совсем небольшое количество гостей, среди которых, к моему большому сожалению, была и Моник.

Красавица делала всё, чтобы привлечь к себе внимание моего мужа. Она томно вздыхала; то и дело поправляла довольно смелый вырез на своей блузке; облизывала губы и почти стонала, когда ела свежую выпечку. Мужчины, присутствующие за столом, довольно улыбались; женщины делали вид, что ничего не происходит… только я, к сожалению, не могла сдержать своё сумасшествие, которое безошибочно чуяло, кому именно угрожает своим появлением эта самка.