… на моё счастье, архитектор, проектировавший дом, проектировал семейный особняк, а не крепость: лестница, к которой я вышла, вела на первый этаж, прям в гостиную, не отделенную ни дверьми, ни дополнительными перегородками.

Я была ещё на самом верху лестницы, когда услышала Анькин рёв.

Присев, я посмотрела вниз через балясины: мою сестру за волосы, волоком, тащили в сторону кресла, в котором сидел злющий Соболев — он него злостью прямо за версту несло, хотя он и старался держать себя в руках.

— Не перестанешь выть, — процедил Соболев, глядя на мою сестру, - Раф выбьет тебе зубы.

Анька тут же, словно по команде, замолчала.

— Надо же, — хрипло рассмеялся Дима, махнув своему охраннику, чтобы тот отпустил мою сестру . — Удивила, дорогая! Я думал, в тебе мозгов совсем не осталось.

Аня жалобно протянула что-то неразборчивое.

Соболев вдруг сделал резкий выпад – и прижал коленом голову моей сестры к полу.

— А сейчас ты, шлюха последняя, мне обо всём расскажешь.

— Больно, — заныла Аня.

— Очень на это надеюсь, — усмехнулся Соболев, оставшись на месте. – Давай, начинай каяться. И смотри: соврёшь что — я лично прослежу, чтобы у тебя не осталось ни одного целого зуба.

— Я…я… так получилось, — обеспокоенно протянула Аня.

— Скажи ещё, что не хотела, — заржал охранник Соболева. – Всегда мечтал получит отсос от беззубой бабы.

— Раф, бля, — фыркнул Соболев, - ну у тебя и фантазии.

И тут же сильнее придавил ногой голову моей сестры.

— Я жду, сука.

Аня, понимая, что жалобные стоны здесь никого не разжалобят, начала рассказывать про мой звонок и наш сегодняшний вечер.

Она на удивление хорошо запомнила наш телефонный разговор и моё состояние, в котором я ей позвонила. Она передала каждую мою эмоцию, каждое сомнение, которым я мучилась, каждую мою слезинку.

Правда, когда дошло до момента подмены нас местами, сестра запнулась.

— Я… я просто хотела…

Аня с опаской глядела на Соболева, не решаясь произнести вслух ложь… Но, видимо, правда тоже давалась ей нелегко — когда эта правда касалась непосредственно её самой.

— Бабская блажь, короче, — фыркнул охранник, качая головой. – Сестре позавидовала, да?

— Позавидовала, — воинственно проскрипела Анюта. – А что, не имею права? Разыграла трагедию из-за пустяка. Её что, порвали? Мужики толпой попользовали?

Соболев к этому времени отошёл к столу, чтобы выпить водки. Махнув рукой, он отпустил охранника из комнаты, видимо, желая остаться наедине с моей сестрой.

— Меня не волнуют причины, по которым ты, сука продажная, провернула со мной этот фокус.

Соболев ощерился.

— Я уничтожил каждого, кто позволял себе значительно меньше…

— Но я ведь… я…

— Ты всего лишь шлюха, которую могут порезать, забить клиенты… шлюха, которая может навсегда исчезнуть – в этом случае, мы с Яной, как любящие родственники, конечно же, найдём частного сыщика и адвоката, чтобы тот время от времени пинал следаков. А потом, через пяток лет, даже соорудим тебе могилку на семейном кладбище, памятник поставим.

Аня, сглотнув, побелела, явно испугавшись такой перспективы.

— Я могу что-то сделать… как-то исправить.

— Умница, дошло, наконец, что я не шучу, — кивнул Соболев. – Ты, девочка, хоть из жопы вылези, но верни всё назад. Ты должна убедить Яну, что всё это было плохой шуткой, неудачным розыгрышем.

— А Яна, — Аня растерянно огляделась. – Она разве не здесь?

— Я дал ей легкое снотворное – она проспит до утра, — процедил Соболев. – Когда она проснётся, ты должна убедить её, что всё это большое недоразумение. Как ты это сделаешь – меня не касается. Но она должна тебе поверить. Ясно?

Анька внезапно подобралась. Отведя от лица выбившиеся из прически локоны, она использовала при этом мой отточенный до автоматизма жест — сама Анька, привыкшая носить волосы распущенными, никогда так не делала. Бросив какой-то отчаянный взгляд в сторону Соболева, сестра усмехнулась.

— Неужели моя сестрёнка не пережила нормального траха? – хихикнула она, с каким-то странным, почти больным вожделением поглядывая на ширинку Соболева. – Ей, что, стало от этого плохо? Дмитрий Александрович, неужели вы всё это время сдерживались ради моей сестрёнки- целочки?