Выплыв из воспоминаний, которые, кажется, совсем меня захватили, я с тоской посмотрела на фотопортрет, изображавший нас, двух абсолютно одинаковых девушек. Правда, если присмотреться, можно было увидеть что у пьяной меня в глазах недоумение и страх будущего, а у Аньки…У Ани — разочарование и боль?

Я никогда не видела этого портрета, но как художник (пусть и самоучка), мне казалось, что я вижу эти эмоции в её глазах… Я вдруг подумала о том, что никогда не задавалась вопросом, почему моя сестра так активно вредит Соболеву.

Я всегда считала, что её поступки продиктованы сестринской любовью — хотя, надо признаться, и очень своеобразной сестринской любовью; но что, если дело не во мне, а в нём? Дима мог быть для Ани чем-то большим, чем просто клиентом. Высокий, мощный, красивый… в него легко могла влюбиться любая девушка. Если же учесть, что мы с этой девушкой близняшки, то это вообще не казалось чем-то невероятным.

Посмотрев ещё раз на портрет, я испуганно замерла от этой мысли.

Аня, неужели дело в этом? Неужели поэтому ты разрушаешь себя, давая тем самым возможность Соболеву завершить твоё разрушение?

Мне стало страшно. Что если в этот раз Анька перешла границы, а Соболев решил, что с него хватит?

В первый раз, он просто приказал ей держаться от нас подальше.

Во второй – жестоко наказал.

Что если видео, которое она мне прислала, стало последней точкой — и Соболев принял решительные меры по устранению источника его неприятностей?

Я снова посмотрела на портрет.

— Аня, где ты? Что с тобой, сестричка? Пожалуйста, подай мне знак, что ты хотя бы жива.

Ответом мне была гробовая тишина в её квартире.

Глава 17

Поняв, что больше я в квартире ничего не найду, я вернулась обратно в салон, по пути заказав через мобильное приложение девочкам пиццу в качестве маленького презента.

В салон я проникла так же, как и вышла – через заднюю дверь, возле которой меня ожидала Нина.

— Всё тихо, — произнесла соседка, оглядываясь по сторонам, словно шпиёнка западных спецслужб. – Никто тебя не искал.

— Хотя огромный джип на стоянке Нину здорово нервировал, — усмехнулась Таня, одна из массажисток, которая в этот момент проходила мимо. – Неужели тебя так пасут?

— Муж параноик, — тяжело вздохнула я. — Даже с сестрой не даёт общаться.

— Нуу, зная твою сестрицу, могу сказать, что он правильно делает, — встряла Нина. А потом, видимо, припомнив наш телефонный разговор, тяжело вздохнула. – Но и тебя, Ян, я понимаю.

Нина фраза вдруг заставила меня задуматься о том, что у меня нет никого, кому бы я могла рассказать всю правду о своей жизни. Может быть, поэтому мне так дерьмово — потому что у меня просто нет никого, кому бы я могла выговориться?

Впрочем, жалеть себя – пустое занятие: проблем это никаких не решит, а вот настроение испортит на целый день.

Хотя куда уж хуже… У мужа в доме любовница, сестра (теперь я совершенно точно могла это констатировать) пропала, а день ещё был в самом разгаре.

Невесело усмехнувшись, я отправилась домой, по пути размышляя над тем, куда могла подеваться Анька.

К сожалению, вылазка в её квартиру ничего не дала — не то, чтобы я ожидала забытой бумажки с номером поезда или чего-нибудь похожего; наоборот — я, пожалуй, даже обрадовалась, что вещи в её квартире лежали как обычно, и никаких признаков проникновения чужих людей не было. Если же судить по тому, что продуктов в её холодильнике почти не оказалось, то это наводило на мысль, что Аньку никто не похищал.

Тогда где же она?

Вернувшись домой, я решила набрать номер Анжелики, надеясь, что у Анькиного «супервайзера» появилось хоть какая-то новая информация.

Однако сегодня Анина начальница разговаривала со мной совсем уж не приветливо.

—Твоя сестра обворовала помощника мэра, — рыкнула Анжелика вместо приветствия. — Он только что обнаружил, что с его телефона кто-то перевёл два с лишним миллиона рублей на анонимный счёт.

— Почему он винит Аню? – спросила я, вздрогнув от того, что я знала мэра … и неоднократно видела его помощников.

— Деньги были переведены в тот день, когда он расслаблялся вместе с твоей сестрицей на даче у приятеля, — протянула Анжелика. – Яна, это серьёзно. Мужик не женатый, скандала не боится. Меня он обещал не трогать, но Аннет не поздоровится. Он собирается заявить на неё.

Я закрыла глаза, понимая, что это конец. Если этот парень заявит, что Анька украла у него деньги, если полиция примется за это дело (а чего бы ей и не приняться, тем более, что заявитель – сам помощник мэра); то, в конце концов, вся правда о моей сестре выплавит наружу. И мама с бабушкой всё узнают.