По стилю и конструктивной форме рассказ об обстоятельствах гибели царства Чжао близок к тому типу пространных летописных статей, которые представлены в «Основных записях о Цинь Ши-хуане» Сыма Цяня. Последний в своем труде дважды использовал этот рассказ: в одном случае он дал его в кратком переложении [266] , в другом — процитировал почти полностью, опустив, однако, некоторые характерные детали (в частности, приведенное в «Планах Сражающихся царств» сообщение о том, что Ли Му убил известного циньского военачальника Хуань И) [267] . Оба параллельных текста, внесенные в «Записи историографа», начинаются со столь обычной для летописных статей датирующей формулы, гласящей, что события произошли на 7-м году правления чжаоского вана по имени Цянь. По-видимому, и анонимный составитель сочинения, материалы которого были введены Лю Сяном в «Планы Сражающихся царств», и Сыма Цянь заимствовали вышеприведенный рассказ из несохранившейся летописной повести о политических преступлениях чжаоского вана и его фаворитов, приведших к гибели царство Чжао.

Итак, зачатки исторической литературы в древнем Китае появились почти одновременно с возникновением письменности. На протяжении эпохи Чжоу древнекитайская историография прошла путь от архаических хроник, содержавших крайне лапидарные сообщения о больших и малых событиях в их формальной последовательности, до развернутых исторических повествований, проникнутых морализующей тенденцией и тесно связанных с историческим фольклором. Воздействие разнородных факторов привело к тому, что важнейшим конструктивным элементом этих исторических повествований стало литературное воспроизведение различных типов устной речи. Последняя особенность чжоуской историографии оказала несомненное влияние на авторов тех текстов, которые были собраны в источниках «Планов Сражающихся царств».

Проделанный нами анализ содержания памятника свидетельствует, что связи его источников с историографической традицией этим не ограничиваются. Как можно заключить из слов Лю Сяна, литературно-композиционным принципом «Планов царств» и «Событий [из истории] царств» была хронологическая последовательность изложения материала, что несомненно шло от официального летописания. Влияние этого принципа чувствуется в некоторых случаях и в современном тексте памятника. Кроме того, создатели источников «Планов Сражающихся царств», как мы установили выше, использовали отдельные фрагменты летописей периода Чжаньго в качестве повествовательных введений к речам государственных деятелей и военачальников. Были известны им и исторические повествования периода Чуньцю, заимствования из которых в виде небольших цитат рассеяны по страницам памятника.

В западной востоковедной литературе уже было отмечено, что современный текст «Планов Сражающихся царств» обнаруживает характерные черты той грамматической системы, которая свойственна произведениям, написанным в течение III в. до н. э. («Хань Фэй-цзы», «Люй ши чуньцю» и др.) [268] . Поскольку рассматриваемый памятник представляет собой компиляцию и введенные в него материалы сохраняют свою первоначальную форму, отмеченная особенность свидетельствует, что процесс формирования его источников относится примерно к этому же периоду.

Дальнейшее уточнение и конкретизация этой общей датировки возможны, к сожалению, только в некоторых частных случаях. Здесь прежде всего обращают на себя внимание весьма характерные результаты сопоставления сведений, содержащихся в ряде повествований, включенных Лю Сяном в состав «Планов Сражающихся царств», с хронологической схемой «Погодовой таблицы шести царств» Сыма Цяня и реликтами хронологической схемы «Погодовых записей на бамбуковых планках». Они сводятся к следующему: в случае разногласий между «Погодовой таблицей» и «Погодовыми записями» по поводу датировки тех или иных событий «Планы Сражающихся царств» оказываются на стороне последнего источника. Так, «Погодовые записи» сообщают, что область Се была пожалована Тянь Ину (Цзинго-цзюню) в конце правления циского Вэй-вана [269] . Согласно же «Погодовой таблице», это событие имело место лишь при Минь-ване, внуке Вэй-вана [270] . В разделе «Планы царства Ци» имеется следующее повествование, содержание которого полностью гармонирует с утверждением «Погодовых записей»: «Цзинго-цзюнь был дружен с Ци Мао-бянем. Ци Мао-бянь был человеком, многократно порицавшим [других], что вызвало неудовольствие среди домашних [Цзинго-цзюня]. Ши Вэй осуждал за это Цзинго-цзюня. Цзинго-цзюнь не послушал его. Ши Вэй отказался [от места] и покинул [дом Цзинго-цзюня]. Мэнчан-цзюнь украдкой тоже стал было увещевать [отца]. Цзинго-цзюнь сильно разгневался. Выругав сына и всех домашних, он сказал: "Для того, кто будет с приязнью относиться к Ци Мао-бяню, я без рассуждений сделаю все, [что он пожелает]". Тогда-то поместил его в лучших покоях, приказал своему старшему сыну прислуживать ему, утром и вечером подавать еду. Прошли годы и Вэй-ван умер. На престол вступил Сюань-ван, с которым Цзинго-цзюнь был не в ладах. [Цзинго-цзюнь] отказался [от должности] и удалился в [область] Се. Здесь он жил вместе с Ци Мао-бянем. Прошло немного времени, и Ци Мао-бянь откланялся и собрался в путь, чтобы повидать Сюань-вана. Цзинго-цзюнь сказал: "Ван весьма недоволен мною. Если ты, господин, отправишься к нему, не миновать тебе смерти". Ци Мао-бянь сказал: "Поистине, никому нет дела до моей жизни, настоятельно прошу [разрешить мне] ехать [ко двору]". Цзинго-цзюнь не смог удержать его. Когда Ци Мао-бянь прибыл в Ци, Сюань-ван услыхал об этом и, затаив гнев, поджидал его. На аудиенции, данной Ци Мао-бяню, Сюань-ван сказал: "Ты тот, кого Цзинго-цзюнь любит и [чьи советы] он слушает". Ци Мао-бянь ответил: "Первое — справедливо, а второе — нет. В бытность твою, ван, наследником, я как-то сказал Цзинго-цзюню: "Лучше устранить наследника, а на его место поставить Цзяо-ши, ребенка, [родившегося] у Вэй-цзи". Цзинго-цзюнь заплакал и ответил мне: "Это невозможно. У меня рука не поднимется". Послушай он тогда меня, теперь бы не было у него печали. Это — одно. Когда же прибыл он в Се, то [чуский сановник] Чжао Ян предложил обменять Се на [чуские] земли, во много раз превосходившие [область Цзинго-цзюня]. Я опять советовал пойти на соглашение [с Чжао Яном]. Цзинго-цзюнь сказал: "Я получил Се от покойного вана [271] . Хоть я и в опале у его наследника, но как мне оправдаться перед ним самим? К тому же в Се находится храм покойного вана. Могу ли я отдать Чу храм покойного вана?" Здесь он тоже отказался послушать меня. Это — второе..."» [272] .

Другой пример. По хронологической схеме «Погодовой таблицы» вэйский Вэнь-хоу начал править на следующий год после смерти чжаоского государя Сян-цзы, т. е. в 424 г. до н. э. [273] . В процессе критического пересмотра хронологии первых вэйских правителей, произведенного современными исследователями на базе известий «Погодовых записей», было установлено, что Вэнь-хоу занял вэйский престол не в 424 г. до н. э., а 22 годами ранее [274] . Это исправление находится в полном соответствии с тем обстоятельством, что в последней главе «Планов Сражающихся царств», посвященной истории карликовых и полусамостоятельных владений периода Чжаньго (Сун, Вэй, Чжуншань), Вэнь-хоу и Сян-цзы выступают в качестве соперников в борьбе за раздел земель Чжуншань: «Вэйский Вэнь-хоу пожелал уничтожить [владение] Чжуншань. Чан Чжуан-тань сказал чжаоскому Сян-цзы [275] . "Если Вэй приберет к рукам Чжуншань, то это приведет к исчезновению Чжао. Отчего бы тебе, господин, не попросить [отдать тебе] в главные жены дочь [Вэнь-хоу] по имени Цин? Благодаря [твоему сватовству] ей пожалуют земли Чжуншань. Так Чжуншань вновь утвердится"» [276] .

Наиболее разительные противоречия между «Погодовыми записями» и «Погодовой таблицей» наблюдаются в области хронологии правителей царства Ци, живших в V-IV вв. до н. э. Как уже отмечалось в востоковедной литературе, здесь также имеются весьма характерные случаи совпадения данных «Планов Сражающихся царств» и вэйской хроники [277] .

Очевидно, в ходе уничтожения летописей шести Сражающихся царств, осуществленного в 213 г. до н. э. по приказу Цинь Ши-хуанди [278] , погибли и все доступные тогда списки вэйских «Погодовых записей на бамбуковых планках». Только в III в. н. э., когда это сочинение было найдено среди погребального инвентаря в гробнице одного из сановников царства Вэй, содержание его стало известно историографам. Сыма Цянь, который, по-видимому, был знаком с летописанием царств Янь, Чжао, Вэй, Хань, Ци и Чу лишь по разрозненным фрагментам, при воссоздании «Погодовой таблицы шести царств» вынужден был основываться на «Записях [царства] Цинь». Составители последних, несомненно, были хуже осведомлены о последовательности событий, имевших место в центральнокитайских царствах, чем составители «Погодовых записей на бамбуковых планках». Отсюда обилие расхождений между хронологическими выкладками Сыма Цяня и датировками, содержащимися в дошедших до нас отрывках из последнего сочинения. Все это свидетельствует, что рассмотренное здесь совпадение представленных в ряде повествований «Планов Сражающихся царств» исторических данных с хронологической схемой «Погодовых записей» могло возникнуть лишь в доциньское время. Значит, для этих повествований 213 год до н. э. должен быть принят за terminus post quern non.

Для других повествований, входящих в сунскую редакцию рассматриваемого памятника, время составления уточняет terminus ante quern non. Так, комплекс вымышленных речей Су Циня и Чжан И связывает короткий рассказ, в котором циньского вана убеждают направить Чжан И в соседние владения для борьбы с дипломатической доктриной Су Циня. По мысли автора (или авторов) этого комплекса, эпизод должен относиться к 20-м годам IV в. до н. э. Однако в качестве претендента на должность дипломатического агента в этом эпизоде упоминается также Уаньцзы Ци [279] , т. е. Бо Ци, циньский полководец первой половины III в. до н. э., получивший в 278 г. до н. э. титул Уань-цзюнь. Очевидно, что такой анахронизм мог появиться лишь спустя несколько десятилетий после смерти Бо Ци в 257 г. до н. э., когда основные вехи его биографии исчезли из памяти современников.