Наши наблюдения, а также данные других исследователей заставляют прийти к выводу, что, несмотря на распространение в период Восточного Чжоу практики фиксации устных высказываний, основное содержание речей, введенных в текст «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня», не представляет собой воспроизведения слов оратора. Те же различия, которые обнаруживаются при сопоставлении разных версии одних и тех же речей и касаются их общего характера, построения, аргументации и т. д., зависят, по-видимому, не от того, что одна речь является первичной записью, сохраняющей в целости действительно сказанное оратором, а другая — ее беллетризованным вариантом. Эти различия являются результатом тенденциозной переработки безымянными создателями обоих сочинений того материала, который был в их распоряжении.

Конкретные методы составления речей, к которым прибегали восточночжоуские историографы, были многообразны. Некоторые, очевидно, руководствовались при этом соображениями, сходными с теми, о которых писал Фукидид: «Что касается речей, произнесенных отдельными лицами в пору приготовления к войне или во время уже самой войны, то для меня трудно было запомнить сказанное в этих речах со всею точностью, как то, что я слышал сам, так и то, что передавали мне с разных сторон другие. Речи составлены у меня так, как, по моему мнению, каждый оратор, сообразуясь всегда с обстоятельствами данного момента, скорее всего мог говорить о настоящем положении дел...» [244] . Однако в «Повествованиях о царствах» нередки случаи, когда потребности проведения определенной политической тенденции в речах, вкладываемых историографом в уста известных исторических личностей, оказывались в противоречии с необходимостью согласовать их содержание «с обстоятельствами данного момента». В этом причина появления анахронизмов. Последние обнаружены, например, в обширном обращении чжоуского тай ши к Хуань-гуну, основателю царства Чжэн (IX в. до н. э.), составляющем основу текста «Повествований о царстве Чжэн» [245] .

В «Повествованиях о царствах» использованы также высказывания, приписываемые знаменитым мудрецам и наставникам (например, Конфуцию), которые явно имеют апокрифический характер и заимствованы, очевидно, из устных рассказов-преданий, ходивших в народе [246] .

«Цзо чжуань» и «Повествования о царствах» содержат синтез достижений восточночжоуской историографии. В них собрано все лучшее, что было выработано официальными хронистами в области упорядочения и обработки исторических материалов, использованы приемы развернутого и внутренне мотивированного повествования, зародившегося в недрах исторического фольклора, отражены успехи государственного красноречия и т. д.

В состав «Планов Сражающихся царств» вошли сочинения, унаследовавшие многие особенности «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня». Около половины исторических рассказов, составляющих текст сунской редакции исследуемого памятника, построено по структурно-стилистической схеме, характерной для «Повествований о царствах»: вначале в лаконичной повествовательной манере сообщается об определенной исторической ситуации, а далее следуют передаваемые прямой речью высказывания государственных деятелей заинтересованных царств по поводу этой ситуации. Процесс составления этих высказываний был, очевидно, связан с теми же закономерностями, которые отмечены нами на материале «Повествований о царствах» и «Цзо чжуаня».

Нельзя забывать еще об одном весьма важном обстоятельстве: безымянные авторы собранных Лю Сяном сочинений были хорошо знакомы с теми историческими повествованиями, которые нам сейчас известны по «Цзо чжуаню». Действительно, в «Планах Сражающихся царств» имеется несколько больших и малых цитат, заимствованных, как гласит текст памятника, из сочинений типа чуньцю [247] . В настоящее время исторические рассказы, сходные по стилю и содержанию с использованными в тексте «Планов Сражающихся царств», представлены в «Цзо чжуане» [248] . То обстоятельство, что «Планы Сражающихся царств» включают материалы сочинений, сформировавшихся в русле восточночжоуской историографической традиции, заставляет с большим уважением относиться к этому памятнику как к историческому источнику.

Пока еще не предпринималось попыток выделить в тексте памятника элементы, связанные с официальным летописанием периода Чжаньго. Препятствием на пути к этому служит широко распространенное среди исследователей убеждение, что летописные материалы царств Чу, Ци, Чжао, Хань, Вэй и Янь не были доступны ханьским историографам, ханьским редакторам и реставраторам позднечжоуской литературы. Убеждение это базируется на известном свидетельстве Сыма Цяня: «Когда Цинь достигло желаемого, были сожжены распространенные в Поднебесной [списки] "Ши-[цзина]" и "Шу-[цзина]", особенно [пострадали] ши цзи местных владетелей, ибо в них содержалось то, что давало повод для враждебных выпадов и насмешек [над Цинь]. "Ши-[цзин]" и "Шу-[цзин]" появились вновь, так как много их списков хранилось в частных домах, а ши цзи хранились лишь в [архиве] дома Чжоу, поэтому они погибли» [249] .

Очевидно, однако, что в данном случае словам Сыма Цяня придают слишком расширенный и категорический, смысл. Действительно, Сыма Цянь говорит лишь о том. что в 213 г. до н. э. был уничтожен комплекс полных летописных сводов шести Сражающихся царств, собранных в архиве чжоуских ванов. Но его свидетельство никоим образом не распространяется на фрагменты и извлечения из ши цзи, которые могли попасть в частные собрания и, подобно «Ши-цзину» и «Шу-цзину», ускользнуть от литературной инквизиции Цинь Ши-хуана. Ведь приведенное выше сообщение Мо-цзы, а также аналогичные сведения, содержащиеся в других источниках периода Чжаньго, свидетельствуют о том, что круг читателей ши цзи был достаточно широк, в него входили не только высшие сановники царств, но и частные лица. Кроме того, в уцелевшем отрывке из утраченной книги Вэй Хуна (I в. н. э.) «Древние установления [дома] Хань» («Хань цзю и») прямо говорится, что Сыма Цянь начал свою многолетнюю научную деятельность с поездок в разные концы великой империи, чтобы собрать ши цзи древних правителей [250] , которые, очевидно, содержали и летописные материалы периода Чжаньго.

Очевидно, его розыски не были безуспешными. Ученые давно уже обратили внимание на то обстоятельство, что в главах труда Сыма Цяня, посвященных наследственным домам конца эпохи Чжоу, обильно представлены исторические записи, сделанные от первого лица [251] . По словам одного из современных исследователей, в подобных случаях «Цзы-чан (т. е. Сыма Цянь. — К. В.) цитировал хроники [типа] чуньцю, происходящие из различных царств» [252] .