Шрифт:
— Алекс, мы уже говорили об этом. Трижды, кажется? — меньше всего я хотела обидеть советника, но и переезжать для меня было очень невыгодно.
Он упрямо помолчал, а потом продолжил:
— Хорошо, не хочешь переезжать, разреши хотя бы сделать портал к тебе, чтобы я мог перенестись в случае опасности? Ты сама сказала, что рискуешь.
— Это вообще возможно?
— Конечно. Просто привязка делается не на координаты, а на отпечаток ауры.
И я сказала, что мы все рискуем, вообще-то. Но спорить не стала.
— И как ты будешь определять, что я в опасности?
— Ты напишешь мне, разумеется, — лучезарно улыбнулся он.
Он так быстро находил ответы, что я заподозрила неладное:
— Стоп, — на этот раз первой остановилась я. — Ты уже его сделал, верно?
Александр отвел взгляд.
— Когда? Тебе надо было бы подойти очень близко, — спросила, хотя мы всегда находились рядом.
Он тяжело вздохнул и виновато посмотрел на меня:
— В праздник Пары Богов, когда мы вышли из автомобиля, я поправлял тебе капюшон…
— Понятно, — оборвала на полу фразе.
А я подумала, что хочет поцеловать. Дурында великовозрастная.
От осознания стало горько, но это еще больше разозлило меня.
— Раз сделал, чего от меня хочешь?
— Анна, не злись, пожалуйста, — он сжал руками мои плечи. — Я с ума схожу каждый раз. Стоит оставить тебя на пару часов, на тебя либо нападают, либо убивают кто-то рядом с тобой.
— Не утрируй, — огрызнулась. — Что тебе от меня надо?
Взгляд Александра заледенел. Он убрал руки и выпрямился.
Возможно, не стоило хамить. У самой рыльце не просто в пушку, а в павлиньих перьях.
Передо мной все же наследник темной крови. Он, может, готов мне простить многое, но я перегнула палку.
Прикусила язык.
— Извини, — искренне попросила я.
— За что на этот раз? — в голосе появился холодок.
— Мне не стоило грубить, — озвучила очевидное.
Но признаться, что на самом деле злюсь из-за того, что мои розовые мечты разбились, не смогла.
— Не стоило, — согласился он. — Если тебе так неприятны мои действия, достаточно было сказать. Я не собираюсь тебя преследовать, — он сделал паузу. — Я тебя услышал.
Я почувствовала, как мои плечи опускаются.
Мне была приятна его забота. Если подумать, ни один мужчина в жизни не заботился обо мне так ненавязчиво и всегда по делу. Даже отец. Этот вообще никак не заботился.
Но опять промолчала.
Не умею я говорить мужчинам о своих чувствах.
— Пойдем, уже поздно, — он продолжил путь, не проверив, иду ли я следом.
Ехали в полной тишине.
Я придумала целую речь, в которой извинялась перед ним и рассказывала, как тепло мне становится от его участия.
Несколько раз набирала воздух, чтобы озвучить ее, но так и не произнесла ни звука.
Только сжимала в руках подаренные им перчатки.
Возле гостиницы, он вежливо помог мне выбраться из автомобиля, холодно бросил: «Доброй ночи». И уехал, не оборачиваясь.
Если я и умею в этой жизни делать что-то лучше, чем лгать, так это всё портить. Получается всегда безупречно.
Глава 19
К утру легче не стало.
Вредная часть меня пыталась протолкнуть лозунг «Пусть катится, раз такой гордый». Но здравый смысл задавил фактами.
В этой ситуации неправа я.
По-хорошему, надо было пригласить Александра на обед, извиниться, наладить отношения. Ибо я хотела их наладить.
Но я знала, что скорее всего, когда увижу советника, язык опять онемеет. Как бы хуже не сделать.
Ужасно захотелось побыть с Анабель. Я написала Риду, и тот ответил, что племянница на занятиях в гимназии.
Пришлось договориться о встрече вечером.
Я написала Тому, пригласила со мной в Обитель.
Во-первых, надо познакомить его с Сатхи, чтобы он мог принести ей порталы.
Во-вторых, мне хотелось знать, как прошел разговор с Кристой.
В-третьих, Александр вчера подкинул интересную мысль про силу и мир. Что-то близкое говорила Анжелика.
А где искать информацию, если не в крупнейшей библиотеке на континенте?
Пешком было довольно далеко, но мы решили прогуляться. Погода снова баловала солнечными лучами.
Том был бодр и весел. Он задавал тысячу вопросов в минуту: об устройстве Обители, ее правилах, чему нас учат и как себя там вести.
Я с удовольствием отвечала и потихоньку оттаивала в его тепле, которым он делился со всеми без разбора.