– Полуношники!

Эта согнутая годами и войной женщина с обветренной кожей лица и рук, немногословная, постоянно занятая какой-нибудь работой, напоминала мою маму. Я как-то сказал об этом. Хозяйка хаты кивнула:

– Матери все на один лад, милый. Не о себе думают, о сынках, на сынков одна их надежда.

Слова эти обожгли сердце. Если мама жива, то дни и ночи вспоминает меня, именно меня, единственного своего сына, ждет, что освобожу ее из рабства!

Майор Щиров чувствовал, видимо, то же, что и я.

– С первого дня наступления нужно летать на "свободную охоту"!
– горячо сказал он.- Надо добиться разрешения комдива.

– Согласен! Пойдем к нему вместе...

Но сбыться нашим планам в июле не суждено было.

Как я уже писал, полки 236-й ИАД начали боевые действия 16 июля, на сутки ранее наземных частей Южного фронта. Однако с 17 июля 267-й ИАП в ходе боев стал перевооружаться на Як-1, и хотя опытных летчиков мы "пересаживали" на Як-1 без предварительной провозки на двухместном учебном самолете Як-7у, хотя переучивание молодежи облегчалось однотипностью мотора, вооружения и радиооборудования "лагга" и "яка", все же число боевых вылетов 267-го ИАП в начальный период наступления было сокращено. По этой причине командованию дивизии не оставалось ничего иного, как выделять истребители только в группы непосредственного прикрытия штурмовиков, посылать на сопровождение "илов" только четверки, а то и пары "яков".

Поначалу противодействие истребителей противника было невелико, но с 21 июля оно резко возросло. Гитлеровцы стали посылать на прикрытие своих войск не отдельные пары "мессеров", а группы по шесть, а то и по десять Ме-109 и ФВ-190, причем самолеты эти, как вскоре выяснилось, принадлежали уже встречавшимся нам на Кубани "особым" эскадрам фашистских люфтваффе "Удет" и "Мельдерс", а также группе ПВО Берлина, где служили кадровые, опытные летчики. Мы же вынуждены были по-прежнему направлять на выполнение боевых заданий только четверки "яков".

Здесь и сказались мастерство и мужество летчиков всех трех полков дивизии. Они не дрогнули в боях с численно превосходящим и искусным противником. Особо хочется упомянуть о летчиках 611-го ИАП.

Уже говорилось о том, что летчики этой части прежде летали на "чайках", фактически сами выполняли роль штурмовиков, у них не было опыта сопровождения "илов", и тем не менее, в июле они сражались превосходно, показали себя отличными воздушными бойцами. Всего два примера.

Днем 23 июля группа из четырех "яков" 611-го ИАП, ведомая старшим лейтенантом Г. Я. Третяковым, сопровождала большую группу "илов" 686-го ШАП в район населенного пункта Федоровка. Штурмовики поразили цель, но при отходе от нее, к сожалению, растянулись; их атаковали шесть Ме-109. Один штурмовик гитлеровцам удалось сбить, однако они дорого заплатили за это: четверка Третякова, смело бросившись на врага, сбила один за другим три Ме-109! Остальные сочли за благо покинуть поле боя.

Четыре дня спустя четверка "яков", ведомая все тем же Третяковым, сопровождая "илы" в район Донецко-Амвросиевки, встретила шесть Ме-109 и четыре ФВ-190. На этот раз штурмовики держались плотно, один к одному. Третяков и его ведомые не только успешно отразили попытку врага атаковать "илы", но и сами сбили два "мессера", а остальные вражеские истребители обратили в бегство.

Всего за 16 июльских дней летчики 611-го ИАП произвели 530 боевых вылетов, сбили 13 фашистских истребителей. Но, несмотря на отвагу и мужество летчиков, полк нес потери. Не вернулся из разведки аэродромов противника под Амвросиевкой коммунист старший лейтенант Г. Я. Третяков, смертью храбрых погибли летчики-комсомольцы В. П. Костюхин, В. С. Аввакумов, В. П. Веселов, Г. С. Трибуль.

Появились потери и в других полках. Выясняя причины этих потерь, мы с майором Щировым неоднократно летали с группами "яков" на боевые задания. Недостатки в подготовке молодых летчиков становились очевидней, и командование дивизии делало все возможное, чтобы эти недостатки ликвидировать, но, во-первых, в два счета недостатки не исправишь, а во-вторых, потерянных боевых машин самый лучший инструктаж не вернет. Поэтому мы спешили как можно быстрее пересадить на "яки" весь личный состав 267-го ПАП.

Ожесточенные бои на реке Миус в июле прорывом обороны противника не завершились. Однако для отражения ударов войск Южного фронта враг вынужден был снять и бросить на Миус крупные силы с белгородского направления. Это облегчило задачу Воронежскому, Степному и Юго-Западному фронтам, которые перешли в мощное наступление, нанесли сокрушительное поражение вражеской армейской группировке "Кемпф".

Совинформбюро сообщало: освобождены Белгород, Кромы, Гайворон, прорван внешний обвод линии фашистской обороны у Харькова.

Слушая радио или читая газеты, я думал: наверное, уже отбит Чугуев, освобождена Малиновка, вот-вот наши войдут, а, может, уж и вошли в Рогань! Рогань, Чугуев!

Прошлое воскресало в памяти полузабытыми выкриками механиков "Есть от винта!", мотивами старых курсантских песен, бурыми плантациями свеклы и крутыми оврагами под Чугуевом, над которыми у моего И-16 однажды оторвалась часть лопасти. Выключив двигатель, я благополучно посадил машину. Произошло это на глазах у прибывшего в тот день в Рогань начальника Военно-Воздушных Сил Красной Армии командарма Я. И. Алксниса. Перед строем курсантов и командиров он пожал мне руку, поблагодарил за умелый пилотаж...