— Ничего, сыновья у меня уже есть. Что до смерти… мое любимое место в этом доме — подвал. Один мастер оборудовал там большую комнату с сейфом, и в нем я храню большую часть своих денег, а также золото и драгоценности. Когда я почувствую, что пришел мой срок, то спущусь туда, запру дверь с внутренней стороны, забрав единственный ключ, и выстрелю себе в лоб. Я умру там, среди собственного богатства, зная, что оно и после смерти будет принадлежать мне. А сыновья пусть раздирают друг другу глотки, пытаясь поделить мою империю и оставшиеся деньги. Вот это я называю естественным отбором. Каждый получает то, что заслуживает. — Гектор с видом царственной особы поднял руку и сделал величественный жест. — Иди спать, малыш. Тебе нужно отдохнуть. Завтрак в восемь.

***

Следующие пару часов Ливий провел в маленькой библиотеке на втором этаже дома, обложившись медицинскими справочниками. Он вспомнил несколько наименований лекарств, найденных в ванной Гектора, нашел их описание и, продираясь сквозь почти забытую латынь, выяснил, что румын страдал одним из видов гемофилии, а также каким-то аутоиммунным заболеванием, название которого мог правильно прочитать только врач. О втором Халиф читал впервые, а о гемофилии уже слышал. Проблема со свертываемостью крови, которую в результате генетически неудачного брака могут унаследовать дети. Чаще всего — мальчики, гораздо реже — девочки. Полистав книгу по основам генетики и вяло поразмышляв о том, что неизвестный ученый, поиздевавшийся над Гектором, в потенциале мог бы устроить целую эпидемию, а то и создать совершенно новый вид человека с полностью измененной ДНК, Ливий решил, что этот день был чересчур долгим, и с него хватит. Пора послать все к черту и принять горячую ванну, а потом отправиться в постель.

Молоденькая служанка оставила в спальне халат и пушистое полотенце. Халиф оглядел комнату, ища глазами очередной сюрприз от незнакомки, но ничего любопытного не обнаружил. Видимо, леди решила ограничиться розой, хотя могла бы пойти чуть дальше и оставить короткую записку. После всего, что он сегодня услышал от Гектора, ему требовалась положительная эмоциональная встряска.

Банную комнату наполнял ароматный пар. Ливий бросил халат на приземистый деревянный табурет, спустился по выложенным плиткой ступеням в маленький бассейн и с наслаждением опустился в горячую воду. К ночи ощутимо похолодало — впрочем, ничего удивительного, дом румына стоял посреди пустыни — а холод он люто ненавидел. С содроганием вспоминал зимние поездки в Европу и по возвращении долго не мог согреться, стараясь как можно чаще бывать на солнце. Наверное, именно так себя чувствует Гектор… всегда.

Подхватив один из плававших по поверхности воды апельсинов, Халиф поднес его к глазам и внимательно оглядел. Фрукт был теплым и пах свежестью, и он подумал об Эоланте. А потом вспомнил, как румын описывал свою бывшую жену. Чистокровная темная эльфийка с каштановыми волосами и янтарными глазами, высокая и бледная. Эти женщины испокон веков имели абсолютную власть над мужчинами. Могли заставить их делать все, что душе угодно, и те с радостью соглашались на самые безумные вещи. Было что-то роковое в том, что ради одной из них Гектор решился на отчаянный поступок. И в том, что Ливий, который много лет жил, как хотел и где хотел, не привязываясь ни к кому, так долго и так часто думает о женщине от крови первых богов. Он понимает, что эти отношения могут разрушить все, начиная от его планов на империю Аднана и заканчивая дружбой с Сезаром Нойманом, чьи связи и знакомства открывали тысячи дверей, но ему все равно. В его жизни наконец-то появилось что-то светлое, и отпускать это так просто он не собирался.

Горячая вода успокаивала, запах благовоний и масел прогонял мысли о румыне и дневной суматохе. Ливий устроился поудобнее и, должно быть, задремал, так как не услышал ни скрипа открывающейся двери, ни чужих шагов. Он вернулся к реальности лишь в тот момент, когда чьи-то ладони легли на его лицо, закрывая глаза.

— Привет, — сказал незнакомый голос. — Нельзя засыпать в ванной, ты можешь утонуть.

Кожа невидимой женщины пахла розовым маслом. Халиф осторожно взял ее руки и отвел от лица, а потом повернулся для того, чтобы разглядеть внезапную гостью. Девушка с пышными темными кудрями, кожей цвета кофе с молоком, зелеными глазами и прехорошеньким кукольным личиком. Она смотрела на Ливия, чуть склонив голову, и неопределенно улыбалась.

— Нас не представили друг другу, миледи.

— А почему нас должны представлять друг другу? — удивилась девица. — Разве мы не можем познакомиться самостоятельно?

— Это фигура речи, — пояснил Халиф. — Вежливая светская фраза, с которой принято начинать общение с незнакомой дамой.

Аккуратные брови девушки приподнялись. Она пахла как человек, но сегодня Ливий сомневался во всем, включая свою способность отличать людей от темных существ. Кроме того, незнакомка слишком красива для человека. Полукровка? Таких среди слуг встретишь нечасто, но Гектор, если верить слухам, большой ценитель женской красоты. Дамы, которых гость успел встретить в доме, отвечали самым высоким стандартам.

— Меня зовут Ливий, — представился он. — А вас?

— Грация, — помолчав, ответила девушка. При этом на ее лице появилось отсутствующее выражение, свойственное людям, вспоминающим нечто давно забытое. — Я думаю, что это мое имя. — Она передернула плечами и весело рассмеялась. — Когда отец видел меня, то говорил маме: «Твоя грация». Мама дала мне другое имя, но оно мне не нравилось, и однажды я сказала ей, что теперь меня будут звать так. В последнее время она редко бывает здесь и предпочитает не спорить. Мы говорим о более важных вещах. К папе никогда не приезжают незнакомые гости. Почему ты здесь?

По-арабски Грация говорила чисто, без намека на какой-либо акцент. Ливий пытался понять, кем эта девчонка — на вид не больше пятнадцати — приходится румыну, но мозг упорно твердил, что ему нужно только одно: несколько часов глубокого сна.

— Даже не знаю, с чего начать. Я здесь вроде как… заложник.

— Заложников держат под замком, а тебе папа выделил восточное крыло. Я живу в западном, это по другую сторону от лестницы, в самой глубине. То есть, не я, это мамины комнаты. И других папиных подруг. Они живут там, когда приезжают сюда. Мне принадлежит одна из тамошних комнат, самая большая и светлая. Недавно там сменили мебель. Тебе понравилась роза? Я нашла самую красивую.