Через приоткрытое окно Рамон наблюдал за людьми, поднимающимися по ступеням здания станции.

— Чем ты занимался у Ливия? Финансами, разве нет?

— Верно. Я бухгалтер по образованию. Не хотел учиться, но Халиф настоял. И даже все оплатил. Сказал, что банки можно грабить при помощи пистолетов, но перед бухгалтером с высокой квалификацией пасует даже вооруженный до зубов вор.

— Один законник с дипломом наворует больше, чем толпа гангстеров.

— Что? — удивился Фуад.

— Это из «Крестного отца». Нравилось тебе быть бухгалтером?

— Вообще-то, да, хотя местами скучновато. Зачем спрашиваешь?

— В Треверберге люди, знакомые с тонкостями ведения теневой бухгалтерии, всегда нарасхват. Могу сходу назвать десятерых владельцев ночных клубов, которые бы от такого человека не отказались. Поработаешь у них, а потом откроешь свою контору.

Фуад насмешливо хмыкнул.

— Странные у тебя представления о законной работе.

— На законной работе больших денег не видать. А ты привык жить на широкую ногу. Подумай над моим предложением. У него нет срока годности.

— Спасибо. Как там Ливий?

— Шокирован блеском и шумом большого города и не может решить, на какое угощение накинуться в первую очередь, но в целом порядок. Передать ему привет?

— Не стоит. Он считает, что меня нет в живых, и я не уверен, что хочу это менять. Многое осталось невысказанным, но я оставлю прошлое в прошлом. — Он помолчал. — Я заплачу тебе за паспорт и за остальное. У меня есть твой телефон. Позвоню сразу же после того, как деньги будут на руках.

— Мне не нужны деньги. Но услуга может понадобиться.

Приоткрыв окно, Фуад прислушался к голосу из громкоговорителя.

— Какая услуга?

— Узнаешь, когда придет срок. И это будет твоей платой. Согласен?

— Да.

Рамон пожал протянутую руку и кивнул на прощание.

— Спасибо еще раз, — сказал Фуад. — Удачи. Даже если ты в нее не веришь.

— Удачи и тебе. Пусть новая жизнь окажется лучше прежней.

***

Поднявшись на второй этаж уютного домика в старой половине, где Ливий приобрел квартиру несколько дней назад, Рамон подошел к двери и прислушался. Изнутри доносилась приглушенная фортепианная мелодия, которой вторило великолепное сопрано. В течение нескольких минут мистер Эверетт наслаждался романсом, а потом поднял руку и постучал. Один раз, второй и третий. Мелодия затихла, и он услышал приближающиеся шаги. Дверь открылась, и хозяин выглянул в коридор.

— Не знаю, как бы помягче выразиться, так что скажу прямо: ты не вовремя.

Рамон критически оглядел развязанный галстук Халифа и наполовину расстегнутую рубашку.

— Брюки до сих пор на тебе, значит, все еще поправимо. — Он скосил взгляд на пару украшенных кристаллами туфелек, небрежно брошенных на ковер в прихожей. — Мы договаривались о встрече.

— Ты должен был приехать к восьми.

— Задержали дела и «пробка» на центральном шоссе.

— Прошло два часа. Я решил, что ты не придешь, и устроил себе планы на вечер. У меня наконец-то появилось личное пространство, и я начал устраивать личную жизнь.

— Я могу войти? Или ты не намерен представлять меня своей сегодняшней подружке?

Ливий распахнул дверь, пропуская Рамона в прихожую. Почти все пространство было заставлено перевязанными бечевкой книгами, которые друг забрал из своей алжирской библиотеки. Комнату, куда он намеревался их поместить, до сих пор не покрасили, а полки и шкафы все еще не привезли. С момента получения ключей не прошло и пяти суток, а Халиф уже успел свести с ума всех торговцев мебельных магазинов в Треверберге. Сперва он не мог найти достаточно большую кровать, потом — кресла нужного оттенка зеленого для кабинета, напольные лампы, которые подошли бы для музыкальной комнаты, стол из какого-то неизвестного сорта дерева для кухни и тысячу других вещей. Хорошо, что он прерывался на общение с дамами. В противном случае искал бы мебель даже по ночам.

— Ну, как тебе? Работы еще полно, но вроде как уютно. Думаешь, стоит перестелить паркет?

— Паркет выглядит идеально, — покачал головой Рамон и добавил, решив изобразить вежливость — экскурсии по дому он бы все равно не избежал: — Покажешь остальное?

— Разумеется, за кого ты меня принимаешь? Только познакомлю тебя со своей гостьей. Солнышко, это мой друг, Рамон Эверетт. Рамон, это Глория.

Лампы в музыкальной комнате были потушены — их заменяли свечи, стоявшие на стеклянном столике возле пианино. Чуть поодаль в кресле сидела темноволосая девушка в коротком платье из нежно-розового кружева. Ее лицо показалось Рамону знакомым. Где они встречались? Ах да. В ночном клубе «Северная змея». Он запомнил и ее лицо, и голос. Очень редкий, особенно среди певиц, которые выступают в подобных заведениях — колоратурное сопрано.

— Очень приятно, мэм, — улыбнулся Рамон.

— О, мистер Эверетт! — Она поднялась из кресла ему навстречу. — Какой сюрприз. Не ожидала увидеть вас здесь. Значит, вы с Ливием друзья?

— Друзья и деловые партнеры, — уточнил Халиф. — Меньше всего мне хочется прерывать наш вечер, но нам с мистером Эвереттом нужно кое-что обсудить.

— Ах, бизнес. — Глория надула губки и опустила ресницы, но через секунду от плохого настроения не осталось и следа. Она взяла Ливия под локоть и прижалась к его плечу. — Увидимся завтра. Мое выступление начинается в пять.