Следующие полчаса я выбираю папе коньяк, в интернет магазине. Совсем уж без подарка ехать не хочется. А по дороге можно заехать в цветочный и купить маме цветы. Она очень любит хризантемы, белые. Так почему бы не угодить.

Когда набираю Руслана, он берёт почти сразу, после первого гудка. Первым моим порывом, на его лаконичное «Да, Вика», как всегда справиться о его здоровье. Это уже стало для меня привычкой. Но помня о словах папы, я меняю тактику.

— Привет, — говорю в трубку.

— Ну, привет, — слышится ответ, и мне кажется, что он улыбается.

— Помнишь, я тебе говорила, что у папы сегодня день рождения, — захожу издалека.

— Не особо, — признаётся он, хотя я говорила, просто перед этим я опять ломала ему мозг, лекцией о том, что нужно беречь себя, и видимо эта информация повлияла на восприятие той.

— Ну, в общем, у папы сегодня день рождения, ему исполнилось пятьдесят три. Я позвонила его поздравить, и он пригласил нас на ужин. Ты как?

Повисло молчание. Понятно, что новость неожиданная.

— Не уверен, — говорит Руслан, прекрасно зная отношение моих родителей к нему.

— Давай сходим, — говорю прямо, и не жалею его, как мне сказал папа. Руслан взрослый мужик, пережил черепно-мозговую, и ужин с моими родителями тоже переживёт.

— Ты хочешь этого?

— Да.

— Хорошо. Я скоро буду.

44

И вот мы стоим перед дверью квартиры моих родителей, ждем, когда нам откроют, хотя перед этим в домофон уже сообщили, что пришли мы. Но видимо родителям тоже нужно время, чтобы настроиться на встречу.

Я и сама волнуюсь. Ровно с той минуты, когда Руслан согласился, я думаю, что это была не очень хорошая идея, и по сотому кругу привожу себе ответные доводы, что это мои родители и нужно налаживать отношения.

Руслан же наоборот, выглядит вполне спокойно. У него, как это ни цинично звучит, иммунитет, потому что с раннего детства, он привык к тому отношению к себе. И выработана определенная стратегия поведения. И вообще, глядя на него, я не могу не восхищаться им. Его смелостью, стойкостью, спокойствием. Его статью и красотой. Вполне возможно во мне говорит любовь к нему, но совершенно объективно он очень хорош. Высокий стройный, загорелый. В белой рубашке, и узких брюках. Он очень быстро восстановился, за каких-то две недели, почти полностью пришел в прежнюю форму. Уж давно и бесследно ушли с его лица бледность и круги под глазами, а заметно схуднувшая фигура, снова приобрела былую стать. Рядом с ним я всё чаще чувствую себя неуютно, потому что набрала вес, и ощущаю себя просто шариком надутым, когда он, остаётся таким стройным и подтянутым. Но стоит ему только посмотреть на меня, и я вижу, что все мои ощущения обманчивы.

В его глазах я прекрасна. Ему даже не надо ничего говорить, он смотрит так, словно никого не видел красивее и желаннее. В его тёмных глазах, видна и страсть, и такая несвойственная ему нежность. И все мои комплексы тут же улетучиваются, потому что, когда вот так на тебя смотрят, это рождает такую уверенность в себе, такое ощущение собственной значимости, и красоты. И только за одно это, я ему благодарна. За то, что показал мне, эту сторону любви, когда ты уверен в себе, потому что есть тот, кто тебя так любит.

Руслан ловит мою ладошку и крепко сжимает, безмолвно поддерживая, видя моё волнение. В другой он держит огромный букет маминых любимых хризантем, и коробку с бренди для папы.

И за это я тоже ему благодарна. Потому что он понимает всю важность семейных уз для меня, и не отстраняется от этого, предоставляя мне самой разбираться во всём. Хотя для него это событие ни имеет никакого значения, но оно важно для меня, и он поддерживает меня.

Дверь, наконец, открывается.

На пороге стоит мама.

Её строгие зелёные глаза, смотрят на меня, с неизменным неодобрением. На узком личике застывает строгое выражение лица. Мама никогда не умела, да и не старалась подстраиваться под нужное настроение. Если ей не нравилось что-то, она всегда открыто об этом заявляла. Единственным её исключением из правил стал папа, ему перечить, она не смела, а может, не хотела.

Сейчас, при виде нас с Русланом, она поджимает свои пухлые губы, давая понять, что не одобряет эту затею, но всё же отступает назад, и жестом предлагает пройти.

На ней длинное платье в её любимом богемном стиле, с глухим высоким воротом, и пышными длинными рукавами, с высокими манжетами. Оно сужается на её стройной талии, и расходиться к низу пышной юбкой. Оно сложного темно-зеленого цвета, который трудно сравнить с чем-нибудь, разве что, на ум приходит, полированное золото, когда драгоценный металл, натёрт до такой степени, словно проступает зелень, что-то в этом роде. Но ей очень идёт и фасон, и цвет, и яркий аромат розы, её любимого парфюма.

Всё это я отмечаю, за секунды пока мы проходим в прихожую, и отчетливо понимаю, что скучала по ней. Очень.