В тоне Инги слышится пренебрежение. Я стою в дверях ее просторного кабинета, переминаясь с ноги на ногу. Пришла от отчаянья.

Гарик вторую неделю не выходит из кабинета. Точнее, выходит исключительно для удовлетворения основных потребностей, после чего снова закрывается. Это происходит с того воскресенья, как я вернулась от родителей.

Мы не смотрим вместе фильмы и не едим пиццу, которую он заказывает каждый день. Мы даже не разговариваем! По рабочим вопросам общаемся редко и через электронную почту. Он не ходит в офис и вообще никуда не выходит.

Каждое утро я выношу в мусор пустые коробки из-под пиццы и гамбургеров и не понимаю, почему общительный харизматичный парень, с которым мы недавно трусили на Кипре, вдруг превратился в затворника.

– Но ведь это вредно для здоровья – работать вот так, круглосуточно. Он питается фаст-фудом, под глазами темные круги… Он толком не спит, – делюсь переживаниями.

– Знаю. Это все из-за Золотка, – разводит руками, – Они с Яном укатили на Мальдивы и Игоря накрыло. Раньше, когда они серьезно ссорились, он всегда так делал. Зато скоро у нас будет новый продукт.

Я вздыхаю. Тру лоб и виски, офигевая от такого цинизма. Родной человек гробит свое здоровье, а она думает о выгоде. Какая заботливая, в кавычках, сестра.

– Гордиевский может повлиять на него? – спрашиваю напоследок.

– Игорю никто не указ. Пойми, он упоротый, когда дело касается чего-то неординарного, революционного в работе. После конференции он заходил и обмолвился, что есть интересный заказ.

Эта причина странного поведения Гарика кажется мне более правдоподобной, чем отдых Златы на островах. Но почему имея целый штат программеров, Белецкий вдруг решил начать проект в одиночку? И по какой причине он избегает общения со мной? Мы живем в одной квартире, а коммуницируем посредством сухих коротких сообщений уже целых десять дней!

После работы я еду в гости к Мире. Надоело коротать вечера в одиночестве, прислушиваясь к звукам в кабинете.

С подругой детства мы уже встречались на выходных. Отлично провели время, поужинали в ресторане и вволю наболтались. О Белецком я рассказала ей все в мелких подробностях. Не терпелось с кем-нибудь поделиться.

Дома у Мирославы весело. Два годовасика и мальтийская болонка в одной комнате производят столько шума, что приходится кричать.

– Как там твой гений? Так и не вышел из подполья? Морозится? – спрашивает подруга, пытаясь отобрать у близнецов электронное пианино, по которому они нещадно лупят в четыре руки.

Я поджимаю губы, киваю.

– Это он из-за тебя! Я долго думала и поняла. Ты его отвергла и уехала с другим мужиком. Обидела. Вот он и замкнулся, – она достает ящик с деталями от конструктора, с оглушающим грохотом высыпает их на ковер по центру комнаты.

Малыши бросают пианино, болонка перестает скулить. Наступает тишина.

– Ну нет! Он просто увлечен новым проектом. Я не настолько важна, – вздыхаю с грустью.

Мне бы хотелось много значить для Гарика, но увы. Мы вроде как сработались и ему нравится со мной веселится... О большем мечтать не стоит. Но я все равно мечтаю.

– А я уверена, что причина в тебе. Ты проверь! Попробуй соблазнить его, – советует Мира с хитрым прищуром. – Выйди на кухню голой, когда он там будет есть свою пиццу. Он так делал, теперь твоя очередь.

– Да ты что! – смеюсь, присаживаясь рядом с детьми собирать конструктор. – Я не настолько уверена в себе, чтобы бродить по чужому дому обнаженной.

– Стесняешься голой – надень красивое белье.

– Ну какая из меня соблазнительница? – отмахиваюсь. – Опыта ноль.

– Будешь и дальше хранить невинность для мужа, от которого воротит?

Мотаю головой.

– Не выйду я за Владека, ни за что теперь.

– Тогда зачем упираешься? Ты даже не представляешь, как много теряешь, отказываясь от близости с этим жеребчиком, – подмигивает подруга. – Я смотрела его фоточки. О-го-го какое и-го-го с ним может быть.

Близнецы в два голоса повторяют ее «и-го-го». Мы с Мирой прыскаем со смеху.

– Пошлячка, – шутливо шиплю на подругу.

– Ну ты хоть подразни его! Помоги человеку выйти из депрессии. Он поведется, зуб даю, – Мирка смешно выкатывает глаза, скалится и щелкает ногтем по зубу.

Я хохочу, она тоже. Дети заливисто подхватывают, болонка завывает и скулит. Дурдом возобновляется.

По дороге домой я прокручиваю наш разговор. Новый кружевной боди, на который остро отреагировал Влад, так и лежит ни разу не надеванный. А ведь покупался он не для него.

В пятницу я решаю не ходить в офис. Без Белецкого там все равно делать нечего. Выспавшись, принимаю ванну и привожу себя в идеальный порядок. Кремовый боди ждет своего часа по центру кровати.

Услышав, что Гарик проснулся, облачаюсь в нежное кружево и на дрожащих ногах дефилирую на кухню. Делаю большую чашку капучино и выбегаю на террасу загорать. Это моя легенда, ночью придумала.