Мы ошарашенно переглядываемся. Оба не понимаем, что дальше. Вариантов всего два: идем до конца или расходимся, списывая на просекко.

Секунды становятся долгими, молчание тяжелым.

– У меня это будет впервые, – выпаливаю, не в силах вынести напряжение.

Мне страшно, но я решаюсь. Хочу, чтобы он стал моим первым.

Он морщит лоб и выдыхает:

­– Что?

– Я девственница, – поясняю, тупя взгляд.

Ужас как неловко говорить об этом в такой момент.

– И что мне делать с этой информацией? – спрашивает хрипло, и этот странный вопрос запускает неприятное предчувствие. – Мне остановиться? ­

– Я… не знаю. Если хочешь. То есть, если ты меня не хочешь, то продолжать не нужно.

В моем голосе сквозит обида, у нее мерзкий привкус отвержения.

– Я хочу тебя с первой минуты, как увидел, но остановиться могу. Вопрос в другом: что хочешь ты?

Он немного отстраняется и заглядывает мне в глаза. Там паника, естественно. Минуту назад я, по сути, призналась, что готова переспать с ним. Разве было непонятно? Теперь я чувствую себя униженной.

Дергаю плечами и легонько отталкиваю его. Он не сдвигается ни на миллиметр.

– Готова просто так потрахаться? Жениху не обещала целомудрие хранить?

Меня подбрасывает, как от удара током. Вздрагиваю так мощно, что он тоже замечает и хмыкает:

– Ты не собиралась мне рассказывать, да? В Штаты после свадьбы с ним планировала? В октябре у вас?

Впустую глотаю воздух, мотаю головой. За кого он меня принимает? Дышать становится больно, когда осознаю, как выглядит эта ситуация с его стороны.

­– Как же так, Ариненок? Я с тобой был откровенен...

Он вздыхает и отступает. Мы больше не прижаты друг к другу, и дышать теперь еще больнее.

– Прости, что разочаровала, – выдавливаю и делаю шаг в сторону. – Не думала, что тебе есть дело до моей личной жизни. Все это затевалось ради твоей Златы…

Договорить он не дает. Разворачивает и снова наваливается, прижимая к стене.

– Да по херу мне на нее давно! Ты совсем не понимаешь? Не видишь ничего? Не чувствуешь?

Горячее дыхание бьет в лицо, пальцы до боли сжимают локоть. Он смотрит магнетически, я не в силах отвести глаз.

– Я... У меня…столько чувств, – задыхаюсь. Адреналинит до трясучки. Руки-ноги ходуном, голос проседает, – Это ты ничего не понимаешь.

Вырываюсь из его рук и почти бегу в свою комнату. Хлопаю дверью, падаю на кровать. Сминаю пальцами покрывало, зарываюсь лицом. Слезы душат. Смотрю на лежащий рядом кружевной боди, на свои красивые ногти… Старалась для него, а он обо мне только гадости думает. Считает лживой, расчетливой стервой. Как же несправедливо!

Пролежав бездвижно почти час, отмираю.

Слышу, что Гарик пошел в душ. Иду тоже. Долго стою под горячей водой, никак не могу прийти в себя. Мысли путаются, обрываются на половине.

Откуда он узнал про свадьбу? Этой информации нет нигде. Но он знает и считает, что я его использовала. Злится, обижается. Но сам тоже использовал меня все это время. Не верю, что ему плевать на бывшую. Он так сказал, но я не верю.

Внутри все бурлит. Заснуть в таком состоянии не получится.

Пишу ему:

«Нам нужно поговорить. Все не так, как кажется. Я могу объяснить»

Он читает сразу, отвечает спустя пять минут:

«Давай завтра. Уже лег»

Не спит ведь, знаю.Невозможно спать после таких качелей.

Стягиваю пижаму, надеваю на голое тело триггерный халатик и иду к нему.

–––––––

Глава 20. Ощущения в разы острей

Это чистой воды безумие – после всего припереться в его спальню, но похоже, что выбора у меня нет.

Разрешения не жду. Коротко постучав, вхожу без промедления. Запас смелости всего на несколько минут. Скажет выйти – ничего не потеряю.

– Извини за наглость, но давай поговорим сейчас!

Это первая фраза из тех, что я подготовила. Есть еще одна, дальше – по ситуации.

Гарик удивленно вскидывает бровь. Правда уже лежит в кровати, в руках телефон.

– Говори.

Хрипловатый голос звучит строго.

На стремительно слабеющих ногах делаю два шага и замираю по центру комнаты. В ней не темно и не светло – интимно. Под потолком работает подсветка.

– Я не собираюсь выходить замуж.

Это вторая заготовка. С фантазией сегодня туговато.