Влад ест неспешно и крайне аккуратно, в каждом движении степенность, достоинство, превосходство. Красивые ухоженные руки с помощью приборов ловко поддевают еду и переносят в четко очерченный рот. Выглядит эстетично, можно залюбоваться, но я раздражаюсь.

Посматривая на идеального спутника в белой рубашке, вспоминаю лохматого Гарика в мятой футболке. Как аппетитно он уплетает пиццу руками, а после этими же руками тискает меня. Точнее, тискал. Сейчас он в мексиканском ресторане обнимает бывшую.

Видео воссоздается в памяти в мельчайших подробностях. Ревность больно жалит, яд мгновенно расползается по телу. Обида обвивает шею, оплетает грудь и сдавливает ребра так, что больно дышать. Хочется сжаться в комочек, забиться в угол и тихонечко поскулить, но я сижу с прямой спиной и держу лицо.

– Ты бледная, – ровным тоном замечает Влад. – Хорошо себя чувствуешь?

– Не очень, – признаюсь. – Мне бы хотелось объясниться.

– Я тебя слушаю.

Он складывает нож и вилку на тарелку и важно откидывается на спинку кресла. Я обнимаю себя за плечи.

– Дело не в тебе. Я просто не готова к браку.

– А просто трахаться с молодым боссом готова?

Его слова окатывают ледяной волной. Я вздрагиваю. Не ожидала такой грубости.

– Прости, если сделала больно, – туплю взгляд.

– Одного «прости» недостаточно.

Напрягаюсь. О чем это он?

– Мне встать на колени?

– Заманчиво, но столько ты не стоишь, – усмехается и я понимаю, как пошло это прозвучало. – Потраченное на приготовления к свадьбе надо вернуть.

– Ты про деньги? – догадываюсь. Он коротко кивает. – Хорошо. Сколько?

– Пришлю счета на е-мейл. Там немало. Столько ты еще не…заработала.

Он намерено сделал паузу перед последним словом, давая понять, что просится другой глагол. Меня подмывает съязвить, что сосать я еще не начинала, но тогда разговор окончательно уйдет не в то русло.

– У меня достаточно хорошая зарплата, – говорю с натянутой улыбкой.

– Я знаю, сколько он тебе платит, и за что.

Влад настойчиво смотрит в глаза. В его взгляде непрекращающееся разочарование с оттенком боли. Когда тебе предпочитают другого – это неприятно, мне ли не знать.

В кармане жакета вибрирует телефон. Я осторожно смотрю на экран – Гарик.

Отбиваю звонок. Через три секунды снова чувствую вибрацию и начинаю дрожать вместе с телефоном. Зачем он звонит? Сказать, что помирился с Золотком и мы расстаемся? От этой мысли пустой желудок скручивает в узел и к горлу подступает тошнота.

– Извини, мне нужно на минуту, – вскакиваю из-за стола, глазами ищу туалеты.

– Прошу счет?

– Да, пожалуйста. Я оплачу свою часть.

– Твой сок не стоит ничего, – бросает небрежно.

Он продолжает унижать меня и обесценивать, но у меня нет желания отвечать.

Гарик звонит в третий раз. Я снова отбиваюсь.

Забегаю в туалет, включаю холодную воду, сую под нее руки. Просто не могу взять трубку и услышать то, чего так боюсь.

Больше он не перезванивает.

Когда выхожу, Владек ждет под дверью. Пришел следом.

– Я купил пентхауз в новой высотке. Помню, ты хотела жить в центре.

Мы стоим в коридоре, ведущем из зала к туалетам. Я заторможенно моргаю, не понимая к чему мне эта информация.

– За него мне тоже нужно вернуть тебе половину?

Впервые за вечер он улыбается.

– Не нужно. Это удачное вложение. Там сейчас заканчивают ремонт. Хочешь посмотреть?

На несколько секунд я подвисаю. Пытаюсь разгадать, это за чудные метаморфозы приключились с бывшим женихом. Мне кажется или он пытается быть милым?

Телефон снова жужжит.

Я мотаю головой, собираясь вежливо отказаться и ответить Белецкому, когда Влад толкает меня к стене и нависает сверху.

От неожиданности я бьюсь головой и пугаюсь до темных пятен в глазах.

– Что тебе было не так? – шипит он, хватая меня за лицо.

Больно впивается пальцами в щеки, вынуждая разжать челюсти и приоткрыть рот. Я делаю резких вдох и цепенею от происходящего.

Всегда выдержанный и переисполненный достоинства Владек грубо зажимает меня возле туалетов одного из самых дорогих ресторанов столицы. Это что за сюр? В реальности такого быть не может.

Но это происходит. Его тело блокирует, а пальцы причиняют боль. Он шумно дышит в лицо и смотрит так, словно хочет размазать мою голову по красивой мраморной стене. Он улыбался не по-доброму и не пытался быть милым. Мне показалось.