Сердце колотится, шаг ускоряется, ладошки потеют. Боже! Не видела его всего сутки, а кажется, вечность. Соскучилась невозможно!

Гарик занят с программистами. Сосредоточено смотрит в экран, ничего и никого вокруг не замечает. Знаю, что в такие моменты лучше не отвлекать. Стою на входе, любуюсь с расстояния.

Секунду, две, три…

Он поднимает глаза и сразу на меня. Как будто знал, почувствовал.

Мы контачимся и сердце падает вниз. Пульс бьет по вискам, кожа вспыхивает, глаза непроизвольно увлажняются. Чувства затапливают. Он нужен мне, как воздух.

Он улыбается. У него невероятная улыбка! Только за нее можно любить до гроба. Сейчас она меня парализует.

Я стою на месте. Он встает и подходит. Обнимает, целует в висок.

– Привет, Ариненок! Соскучился.

Его голос с милой хрипотцой, цитрусовый запах, теплая рука на талии… Я пропитываюсь ими, записываю момент счастья на подкорку.

– Привет, я тоже. Безумно.

Дотрагиваюсь до его руки. Пальцы покалывает. Дыхание учащается.

– Продержимся до вечера? – спрашивает одними губами.

– Придется, – цежу сквозь улыбку. – Работы море.

Одновременно вздыхаем.

На прошлой неделе я читала статью о сексуальной зависимости. У нас почти все признаки. Секса хочется постоянно и везде. И сдерживаться ну совсем не получается! В квартире не осталось места, где не пробовали. И в его тесле было ни раз, и в офисе по вечерам. Стеклянные стены кабинета Гордиевского видели многое, когда мы задерживались «поработать». Два озабоченных трудоголика.

Работать с фоновым желанием – сомнительное удовольствие, но утром у нас рейс, а презентация продукта не готова. Мы сидим рядом, смотрим в экран. Бедра и плечи соприкасаются. Через кожу принимаю похотливые импульсы его тела и меня пробивает дрожью. Перед глазами пелена, внизу живота ноет. Это мука какая-то.

– Прекрати пахнуть сексом, – говорит Гарик шепотом, и я хихикаю. – Вот ни разу не смешно, – злится и отъезжает на стуле. – Навязчивое желание тебя трахнуть мешает сосредоточиться, это становится проблемой.

– Если бы у тебя был нормальный кабинет, мы бы решили эту проблему за пять минут.

Быстро показываю ему язык. У него зрачки расширяются.

– Спустимся на паркинг?

– Закроемся в туалете?

Говорим в два голоса и смеемся. У дураков мысли сходятся.

Входит Алекс. Он делает часть презентации, смонтировал имиджевый фильм, нужно объединить все вместе.

­– Веселитесь? ­– с интересом смотрит на нас по очереди.

Белецкий трет нос и отворачивается, я впиваюсь глазами в экран. Пульс тарабанит, аж в ушах звенит. Флюиды в воздухе определенные. Неловко.

– Давайте-ка, ребята, заканчивайте без меня, – деловито заявляет босс. – На все про все вам три часа. Алекс, помоги Эрин с историей компании. Она там много воды льет, а надо кратко.

Он сбегает, не взглянув на меня. Боится не сдержаться и утащить на паркинг. Хихикнув себе под нос, я включаюсь в работу.

Мы заканчиваем только в семь. Алекс трет глаза, я – шею. Засиделись. Зато сделали идеально.

– Отлично! – хвалит Белецкий после просмотра. – Спасибо, Алекс. Спасибо, Эрин.

Он всегда такой внимательный начальник. Всех по отдельности хвалит и благодарит. Обязательно по имени.

В офисе всегда называет меня только Эрин, при друзьях – Аринкой, наедине я становлюсь Ариненком, бэби и деткой. Из его уст мне приятны все варианты.

Я балдею от его имени. Привыкла называть Гариком, иногда дразню принцем или богом секса, по утрам, когда бурчит спросонья – пирожочком. Но на работе он Игорь, а для родителей и Миры – мой Белецкий.

Домой мы приезжаем поздно и вымотанные вдрызг. Легкость, игривость, возбуждение – все куда-то улетучивается. Даже озабоченные могут уставать, если решили заработать все деньги мира.

Я плетусь в душ, Гарик достает чемоданы. Мы летим на целую неделю, но еще не начинали собираться.

Когда выхожу из ванной, раскрытые чемоданы лежат на полу, вокруг валяются стопки вещей, косметички, ноуты, зарядки… Игорь развалился на диване и смотрит сериал.

­– Классно ты собрался, – вздыхаю.

– Забей, Ариненок, – потягивается лениво. – Завтра сгребем все и полетим. Главное взять паспорт, телефон и кредитку. Иди ко мне, поваляемся.

Иду, конечно. Он обнимает.

Носом утыкаюсь в ключицы. Он в душ не ходил и хорошо. Запах его тела за это лето стал моим личным наркотиком.

– Ты чего сопишь? Засыпаешь?

­– Нюхаю тебя, – признаюсь и чувствую, как напрягаются его мышцы.

– Провоцируешь? – спрашивает с хитрицой.

Ведет рукой по спине, спускается ниже, сжимает.