Дом был словно большой завораживающе мягкий диван. Ноги отогревались, холод медленно уходил в глубь ступней. Томила бок подушка, глаза плавились.

— Вашим борщом не наешься… — сказала Антонина Сергеевна. — Что кладете-то?

— Та что под рукой! Летом частей двадцать собирается…

— Не похоже, что на мясном отваре?

— На свекловичном квасе.

— А заправляете чем?

— Та сырым салом с луком.

— А у меня младшенький плохо ест. Наспех сварганишь…

— Та где ж вам на такой должности… Це мое дыло у хате толочься.

Пал Палыч доел вторую тарелку вареников с мясом. Взялся за блины, выдохнул:

— Погубила хохлушка через свою стряпню. Костюмов моих размеров не шьют.

— Пища у нас такая, хлиб над усем пануе, — сказала хозяйка. — Тильки якой ты украинец, весь век здесь и больше галушек хвалишь рыбный пирог.

Антонина Сергеевна оттягивала рукав кофточки, хотела взглянуть на часы. Муж легонько шлепнул ладонью ей по руке.

— Попали мы на Вишеру… морозы, голодно, иней в бараках нарастает, как опята… Снилось мне, будто мы дома на Полтавщине, в хате тепло, все спят. В щели в ставнях, выконницах по-нашему, луна бьет, а на столе кутья и ложки. Я давай хлебать. В углах черно, а я ем, страшно и вкусно.

— Кутья?

— В рождество варят — из риса, с изюмом, маком.

— Мед, орехи кладут, — подсказала хозяйка.

— А зачем оставляют на столе?

— Положено в рождественскую ночь оставлять на столе миски с кутьей и ложки.

— Мабуть, задобрить этого, как по-вашему, старичок… стучит по ночам?

— Домовой…

Антонина Сергеевна любовалась хозяйкой. Высокогрудая, молодое большеглазое лицо, матовый румянец, черная коса уложена вокруг головы.

— Сорочка вас молодит…

Хозяйка вскочила, вернулась со стопкой сорочек:

— Примите, милая, я их тут сробила богато…

— Спасибо, я только взгляну… Воротничок узкий…

— У нас на Полтавщине таки шьют!

По знаку Пал Палыча хозяйка подала ему конверт, он вынул из него листок, пояснил: «Брат пишет», — и прочел, что брат помнит давний заказ и купил удочки.

— Утром собирались с братом рыбачить на Хорол, а вечером на Урал повезли, — сказал Пал Палыч. — Воевал, в море тонул, лес рубил, на совещаниях сидел, все мечтал… вернусь в свое село — и пойдем мы с братом на Хорол.

— Пал Палыч, давай выпьем за твои дела, — сказал муж. Антонина Сергеевна с готовностью подняла рюмку.

— Кто о нас завтра вспомнит? — Пал Палыч подпер голову ручищей, так что мясистая щека закрыла глаз. Второй глядел мутно и жалобно.

Жена, стоявшая у него за спиной, погладила по плечу:

— У списке ты здесь… через тыщу лет будут знать.

Пал Палыч отмахнулся. Его жена говорила о капсуле времени с письмом к тем, кто будет отмечать 400-летний юбилей Уваровска.

Выпили, опять ели, говорили. Ни встать, ни уйти, только их двоих и позвали Козубовские.

Случай выручил Антонину Сергеевну: пришел режиссер, он ее просил уделить минутку, а также просил Пал Палыча сниматься, сначала в больничке — войти туда с Федором Григорьевичем, а затем в доме Гуковых, где Пал Палыч вместе с Ильей и Федором Григорьевичем просмотрят письма телезрителей к старому доктору и поговорят между собой. Неважно, о чем говорить, текст при записи будет читать Илья Гуков.

Пал Палыч сниматься отказался: дела сдал, теперь пенсионер, идите к новому директору. Прибеднялся, будто не понимал, что он нужен — Герой Труда, к тому же знающий Федора Григорьевича тридцать лет.

— Ничего, ничего, я вам подскажу, найдем выход, — приговаривая так и не глядя на мужа, Антонина Сергеевна выскользнула из-за стола и живо, пальто в охапку, очутилась на улице. Возле крыльца стоял «Москвич» с зажженными фарами. Подходил Илья Гуков, она узнала его по мохнатой, из собаки, шапке.

Не Илья, оказалось, подходил, какой-то парень из киношников. Режиссер взял под локоть Антонину Сергеевну. Они отошли от «Москвича», где неподвижно в темноте сидели люди. С треском загорелась спичка. Черная прядь, сжавший сигарету рот.

— Суетимся… вытащил вас из-за стола, — сказал режиссер. — Перед уважаемым Пал Палычем извинимся. Такое дело… мы досняли, группа, как видите, мыслями на городской трассе… У меня дело швах со сроками, перерасход пленки. Но все может быть компенсировано одной сюжетной находкой, добрая наша Антонина Сергеевна. В городке собираются заложить свинцовую капсулу в основании обелиска… Там имя доктора Гукова… Если бы в список было добавлено имя Ильи Гукова, мы бы погостили у вас еще два дня. Группа устала, так что лучше решать дело сейчас.