Себя ему, как видно, ровней числя.

Мудрец подумал: «Предаются там

Невежды эти низменным страстям.

Коль я как друг войду в его жилище,

Отведаю его вина и пищи

И в сброде, где не светит свет уму,

Есть буду, пить, где пищи нет уму, —

Тогда я буду позван, несомненно,

Как гость всей этой шайкою презренной.

Себя я в книге чести зачеркну

И в мутном море низких потону».

МУДРЕЦ ПРИНИМАЕТ МЕРЫ ДЛЯ РОЖДЕНИЯ РЕБЕНКА БЕЗ УЧАСТИЯ ЖЕНЩИНЫ, И ДЛЯ УХОДА ЗА РЕБЕНКОМ БЕРУТ КОРМИЛИЦУ

Замыслил тот алхимик и мудрец

Диковинное средство наконец,

И средство это шаху предложил он,

И мысль ученых мира изумил он.

Из чресел шаха семя он извлек,

Питательной средой его облек,

На сорок семидневий скрыл в сосуде,

И вот — кто слышал о подобном чуде? —

В сосуде том, как солнце, скажешь ты,

Дитя явилось дивной красоты,

Сын крепкий и здоровый, без порока.

Звезда надежд царя взошла высоко.

Ребенку имя старцы той земли

От слова «саламат» произвели.

Высокий саном, совершенный станом,

Сын шаха наречен был Саламаном.

Чтоб вырастить и воспитать его,

Кормилицу избрали для него.

Красой — луна, звалась Абсаль она,

Лет двадцати была едва ль она.

Стройна, нежна, полна очарованья,

Она влекла и взгляды и желанья.

Делил пробор ее тяжелых кос

Копну благоухающих волос.

А косы, извиваясь завитками,

Арканами казались и силками.

Как стройный кипарис она была,

Как будто попирая тропы, шла.

Как зеркало, чело ее блистало,

А брови — ржа на ясности металла.

Она порой, выщипывая их,

Две оставляла буквы «нун» крутых.

Как опахала, темные ресницы

Ей осеняли томные зеницы.

А раковины белые ушей —

Жемчужницы для жемчуга речей.

Пушком с висков, как мускусом, покрыты

Прекрасные открытые ланиты, —

Так Нил красу Египту придает.

Как жемчуга и лалы — свежий рот.

Над блеском плеч серебряная шея

Кувшина узкогорлого стройнее.

Подобны перси белым двум холмам,

Двум в водоеме светлым пузырям.

Живот округлый, как источник света,

По блеску — снег, на ощупь — соболь это.

Обильна телом, в бедрах широка,

А в поясе не толще стебелька.

Зад, словно купа розового сада,

Скрыт платьем от завистливого взгляда.

Я бедер описал бы красоту,

Но удержать хочу язык во рту,

Чтоб не коснуться вдруг неосторожно

Того, о чем тут молвить невозможно.

Скрывалась тайна там, на ней запрет,

Ни у кого ключа к той тайне нет.

Однако некий подлый похититель

В сокровищницу вторгся, как грабитель,

И створки раковины расколол,

И, словно вор, жемчужину обрел.

А ты махни рукою, благородный,

На то, где след оставил вор негодный.