109

Ради тебя прахом я стал на путях красоты.

Жду: не пройдешь ли ты, пери моя, шах красоты.

Отблеск далекий светлого солнца лица твоего

Миру блестит на розах ланит, на устах красоты.

В сердце своем я — безумец — воздвиг сокровенный чертог

Для обитающей в двух необъятных мирах красоты.

То, что хотел я за век мой короткий в мире свершить,

Всем я пожертвовал, все я сложил в ногах красоты.

В миг незабвенный твою благосклонность видел Джами,

С этого мига он не отвергнут в глазах красоты.

110

Душу от этих душных одежд освободи скорей,

Смело кулах заломи набекрень, растопчи короны царей!

Черный терновник на улице друга лучше цветущих роз.

Черным терновником, добрый друг, могилу мою усей.

С горя, как волос, я исхудал, в добычу тебе не гожусь.

Свей для охоты своей торока из жил и кожи моей.

Печень моя тоской сожжена, стенаю я и кричу.

Печень мою ножом распори или уста мне зашей.

Над изголовьем моим склонись как друг в мой последний миг.

Жгучие слезы мои осуши и горе мое развей.

Людям без сердца немилость твоя безразлична и милость твоя, —

Пусть я один все муки приму, что ты несешь для людей!

Коль потрясенного духом Джами смертью казнить решено,

Счастье дарящим в последний миг взглядом его убей!

111

Вздох моего кипариса ко мне ветерком донесен.

Жарко опять языками в груди моей пламень взметен.

Славлю твое восхожденье, светлый Сухайль Йемена!

Сумрак предутренний в полдень светом твоим превращен.

Жгучими вздохами муки опалены мои губы,

Пламенем неугасимым весь я испепелен.

Я умолял: «Не гони меня в дверь — во тьму и безвестность!»

Был мне ответ: «В эту дверь навсегда тебе вход запрещен».

Даже вблизи от меня ты невидима мне, словно пери,

Так твой изменчивый образ воздушен и так утончен.

Золото желтых ланит, серебро моих слез зарывал я

В прах твоей дальней стези, за тобою всегда устремлен.

Не упрекай же Джами, что он знает лишь магию взглядов!

Всё, что имеет он, — в этом; другого таланта лишен.

112

В моей груди — твоя обитель, но ускользаешь ты от взгляда.

Бальзам израненного сердца, стань для очей моих отрадой!

Печаль мой век укоротила, как жито на току спалила;

Но тысячу имей я жизней — все за тебя отдать бы надо.

Я сердцем — раб в аркане страсти, душой — заложник в стане бедствий.

Где помышлять мне о покое? Кто мне защита и ограда?

Доколе, странник, понапрасну внимать стенаниям свирели?

Прислушайся к моим рыданьям, в них и забвенье и услада!..

Мои стопы в кровавых ранах. А конь твой резвый вдаль несется..

Как понесу за ним попону — парчу роскошного наряда?

Посеял я зерно терпенья, но, словно жнец нетерпеливый,

Печаль серпом срезает стебли невсколосившегося ряда.

Сраженному мечом прищура, Джами одной твоей улыбкой

Возвращена душа живая — за муки долгие награда.

113

Когда ты, Кыбла красоты, свой лик откроешь нам,

Спиной к михрабу стану я, лицом — к твоим бровям.

<