— Тебе не понравилось, — расстроено проговорил мне Антон сзади в затылок. Хотел пересадить с холодного пластика подоконника к себе на колени.

Я сидела нагишом в темном прямоугольнике окна. Курила, понятное дело. Позволила перетащить себя на его голое тело.

— Как ты здесь оказался? — я не стала влезать в предыдущую тему.

— От жены ушел, — легко признался он.

Видно, отболело уже. Водил носом по моей шее. Царапал короткой бородой.

— И от бабушки, и от дедушки, колобок, — прикололась я. Велела: — расскажи.

— Зачем тебе? — искренне удивился рыжий доктор Антон. Водил по мне левой рукой, как бы в задумчивости.

— Мне кажется, что ты очень добрый человек и очень мягкий. Я не смогла бы изменить тебе, если бы обещала. Обмануть тебя — это все равно, что обокрасть ребенка, — рассмеялась я, отводя его ладони от своей груди.

— Почему ты решила, что мне изменила жена? — резко, даже как-то надменно выступил Антон.

— Ничего я не решала. Просто так сказала, — сразу откатила я назад.

— Я слишком редко бывал дома, — вздохнул доктор.

Глядел в пустоту окна поверх моей головы.

— Теперь моего сына воспитывает другой человек, — едва слышно закончил он.

— Не страдай! Хорошо, что рядом с ним есть мужчина. И тебя никто не отменял. Ты, как был отцом, так и остался! Все будет хорошо, — я поцеловала его в теплую щеку.

В дверь громко забарабанила чья-то наглая рука. Истерично задергала ручку. Потом пошли в ход каблуки.

— Поляков, открывай! Кто там у тебя? Поляков! — женский голос визгливо гнал истерику.

— Оденься, пожалуйста. Если я ее не впущу, она выломает дверь, — спокойно сказал Антон, аккуратно снимая меня со своих колен.

Натянул джинсы на голое тело. Я одевалась быстро, стоя к нему спиной. В дверь билось тело руками и ногами. Орало и материлось. Антон вдруг крепко обнял меня, повернул к себе лицом и стал целовать с отчаянной жадностью. Я отстранилась.

— Ну, хватит уже, — всунула ладонь между его губами и собой. Надела платье через голову. Чулки затолкала в карман. Если сейчас начну их натягивать, то он точно полезет на меня. А сумасшедшая в коридоре вынесет дверь нафиг.

Антон вздохнул и открыл дверь.

Она ворвалась в комнату безумной ведьмой. Застыла на миг, увидев меня. Заорала и ринулась. Руки с алыми острыми ногтями вытянула вперед, метя мне в лицо. Я резко присела. Давненько я не попадала в женскую драку. Лет пять уже как. Женщина споткнулась. Я с силой пихнула ее вбок, вывернулась из-под падающего тела и дернула к выходу. Подоспел Антон. Схватил свою орущую подругу за локти сзади, прижал к себе.

— Сука, блядь! — и дальше по списку.

Выкручивалась в руках мужчины, как бешенная. Антон ногой захлопнул дверь в комнату. На его лице застыла маска тоскливого отвращения.

— На, обуйся.

Димка бросил передо мной на пол чьи-то шлепанцы. Я всунула голые ступни в старые тапки. Пошаркала на кухню. Народ, разбуженный криками, стал расползаться из коридора по комнатам.

— Вот гадина! — с чувством высказался он, вытряхивая из пачки сигарету и протягивая мне. — А ты, молодец, выскочила. Я уже летел тебя спасать. Наташка, сука, никак не оставит Антоху в покое. Вот как чует: только он бабу, прости, женщину, приведет, она тут, как тут. Два года, как развелись, а она все никак не успокоится, — говорил Дима, ставя, между делом чайник.

Дверь в комнату Антона стала открываться. Димка мгновенно отправил меня за свою спину. Я даже шлепанец потеряла от неожиданности.

— Наташа, иди к мужу. Забудь ты, ради бога, дорогу сюда, — негромко говорил Антон.

Свитер надел, обулся. Вел, держа за локоть, свою бывшую к лестнице. Та кивала низко опущенной головой. Вдруг резко развернулась, обняла рыжего доктора обеими руками, прижалась всем телом. Не оторвешь. Мужчина справился. Отлепил от себя.

— Я скучаю по тебе! Я скучаю по тебе!

Женщина упала на колени, протянула руки, снова обнять хотела. Прическа ее распалась, длинные темно-каштановые волосы размазались по спине, досок пола касались. Антон ловко увернулся. Подошел к ближайшей двери. Громко постучал.

— Татьяна! Выходи, забери свою сестру! — приказал в глухое железо.

Остался стоять тут же, скрестив руки на груди. Я не могла оторвать глаз от скорченной фигуры.

Наташа сидела на грязном полу коридора, плакала и повторяла, мерно раскачиваясь:

— Я скучаю по тебе, я скучаю по тебе…